30 июля.
«Доживу до конца лета, в зачет первого взноса, и съеду совсем. Достала эта старуха-проруха. Что дальше? Осень. Затем зима».
Записи в тетради иссякли, остались лишь зияющие листы пустоты и вопросы. Конечно, куда легче было бы никакими вопросами не задаваться, а лучше взять и продолжить свою тихую мирную жизнь. Вот только последние заметки изрядно взволновали Соню. В ней созревало семя желания разобраться: в чем тут дело? Кто ты, Лев Достоев?
Пожалуй, человека с подобным именем, если оно реально, совершенно не сложно найти в любой точке мира. Однако начинать поиски проще всего с открытых источников. Этому Соня и посвятила день воскресный, такой же пасмурный и промозглый, что и вчерашний. Само по себе набранное сочетание слов «Лев Достоев», что в Яндексе, что в Гугле, вполне предсказуемо выдавало ссылки на биографии и материалы о двух прославленных писателях. Зато поиск по фрагментам текста из рукописи дал быстрый результат – на нескольких литературных порталах действительно были опубликованы уже знакомые ей тексты, заметно, впрочем, отличавшиеся от черновых записей в тетрадке. Видимо, автор имел привычку сперва заносить сочинения на бумагу, а уж потом набивать в компе. А вот заканчивалось все схожим образом, тем же 06-м эпизодом и многозначными «эманациями». В начале июля публикации оборвались, последовали месяцы затишья и бездействия. Подписано «Лев Достоев» – и больше никаких полезных сведений и зацепок.
Что ж, прямо-таки напрашивался проверенный способ получить необходимую информацию – познакомиться поближе и пообщаться с остальными жильцами, преодолевая неловкость и нежелание.
В обеденный час, отправившись под надуманной надобностью на кухню, Соня застала там кондукторшу Епанчину. Как бы между прочим, завязав разговор о невзгодах погоды, она полюбопытствовала: а вы не в курсе, кто в моей комнате до меня проживал? Там какие-то фигурки странные остались. Возможно, их нужно как-то передать?
– Помню, а как же. Левка там обитал. А что передать? Что упало, то пропало, – помешивая макарошки по акции, невозмутимо отвечала Варвара.
– А что-нибудь еще вы о нем знаете? Фигурки просто… необычные.
На счастье Сони кондукторша оказалась чрезвычайно болтливой особой, и вместо короткого ответа удостоила ее целой лекцией на заданную тему. Кое-что удалось выяснить.
– А че Левка? Все ходил-ходил, кофе варил. Беспокойный человек. Но мы мало общались. Говорила я ему – не надо тут политику разводить, особенно на нашей кухне. А он этот… диссидент, несогласный, или как их там? Вот усядутся тут втроем: он, мой Бармалей, собутыльник его Антон, и трещат тут до ночи. Иногда, страшное дело, даже Алина Ивановна присоединялась. Все спорят. Лева-то правительственных не шибко жаловал. Говорит, растаскивают Россию, разбазаривают богатства, с вашего, заметьте, трусливого согласия и одобрения. И тут я с ним, допустим, отчасти даже согласна. А все ж молодой он: лет, наверное, немного за 30, не помнит уж девяностых-то! Перемены ему подавай, реформы. Ха, в гробу мы видали эти перемены! Нет уж, нам и так хорошо, и так сойдет. Главное, войны нет. А так-то что – парень неплохой. Не помню, откуда он: то ли с Москвы, то ли с Костромы. Как-то даже ноутбук мне справил. Что-то там переставлял, чистил, а то у моего лодыря все руки не доходят. С годик-то у нас пожил. А если б поумней был, не лез на рожон, и дальше бы горя не знал! А так, беда вышла…