Тот же Аркадий задумывался о том, а не покинуть ли насиженное гнездо? Как водится, мешали сомнения и тяжкие якоря прописки и безденежья. А пока колебался – все уже сложилось само собой. Аркадий, как и полагается человеку его пришибленного социального статуса, со сломанными уже надеждами и видами на будущее, никогда всерьез не интересовался грязной политикой. Но в какой-то момент стало попросту невозможно игнорировать тот факт, что она оказывает определенное и даже определяющее влияние как на его персональную судьбу, так и всего уезда в целом.
А уж вскоре после окончательного краха местного пенсионного треста, который давненько трещал по всем швам (а там-то Аркадий и трудился архивариусом по окончании училища), из центра задули отрезвляющие, пробирающие до костей ветра. Так совершенно очевидно закрутился новый виток исторического процесса. Как раз в ту пору Макондово, чьим-то высоким усмотрением, угодил в программу ТОП (Территория Опережающего Процветания). В город массово потянулись китайские разнорабочие, инженеры и лесорубы, с муравьиной ловкостью соорудившие китайский квартал и отгородившиеся от местных стеной непонимания слишком сложного языка. Через несколько лет процветания поголовье населения стало невозможно элементарно посчитать. Поэтому после плановой переписки в администрации условились и сговорились на компромиссной цифре в 90 тысяч, что едва ли соответствовало действительности. Данные сетевой активности свидетельствовали о не менее 130 тысячах.
Вот так вот, некогда окруженный со всех сторон непроходимыми лесами макондовский уезд, приближаясь к столетию с момента основания, превратился в голую степь, продуваемую мусорными сквозняками, что также мало способствовало крепкому социальному самочувствию и порождало характерные кашли и насморки.
Свято место пусто не бывает. Разорившиеся тресты изящно сменили вывеску, став Комитетами бедноты, призванными помогать бедноте оставаться таковой и впредь. В те центральные годы своего существования Аркадий по инерции перебрался архивить за новообразованный комитет. А куда еще было податься в безработном почти городке немного образованному человеку средних лет?
Должно быть, историкам будущего, если такие смельчаки еще найдутся, предстоит долго и кропотливо разбираться, на каком именно этапе Комитет бедноты захватил бюрократические вершины, подмяв под себя остальные казенные учреждения в ТОПах. Пожалуй, причина лежала прямо на поверхности, что нашло отражение в плакатах: «Люди – наше все!» «Человек – нефть будущего!» Действительно, выжимая последние соки из бедноты, загоняя в истощающую кабалу, отнимая заложенные квартиры и земельные наделы, Сверхимперия продолжала устойчиво держаться на плаву, в предвосхищении великого скачка и воспеваемого в скором светлом будущем то ли рывка, то ли сразу прорыва.
В те лихие года еще гулял шальной вопрос: а куда исчезают деньги, если гражданин не доживает до пенсии, хотя исправно башлял все обязательные платежи и взносы? Почему не отходят хотя бы к ближайшим родичам? Аркадий, как и большинство, конечно же, интуитивно знал ответы, просто не умел выразить и сформулировать, что используются они строго по назначению: на обеспечение достойного и приличествующего уровня жизни лучших людей уезда и ТОП-менеджеров. В масштабах Сверхимперии: на поддержание порядка, равновесия и мира во всем мире, но в первую очередь на посильное вспоможение братским эфиопским народам. В Макондово же класс предводителей босячества в последние десятилетия стабильно олицетворяли жутинские.
Сразу после возвращения черты оседлости из крупных шумных городов потянулись ссыльные. Однажды Аркадия, вместе с парой дуболомов на подхвате, отправили встречать конвой с новоприбывшими из Петрополиса. В те шустрые времена заметно участились случаи налетов на товарные и даже пассажирские поезда. На вокзале цыганствовали находчивые нищие. В тот вполне заурядный понедельник эти двое сошли с одного вагона, впервые вступив на макондовскую твердь, вряд ли предполагая, что затянется это надолго.
Жутин Вадим, бывший офицер сверхимперской армии, павший жертвой аппаратной борьбы в структуре космических войск, провинился лишь тем, что поспешно нырнул по ссылке в описании и, не разобравшись в нюансах площадки, оставил двусмысленный коммент, не оставшийся незамеченным кем следует. Это стоило ему карьеры и повлекло за собой ссылку. На первых порах, проклиная тоскливый провинциальный городок и мечтая его скорее покинуть, тот впал в апатию и писал длинные письма в столицу, умоляя вытащить его отсюда. Однако позже, похоже, трезво просчитал, что уж лучше стать первым парнем на деревне, чем толкаться и выслуживаться в крикливом мегаполисе. Мало-помалу, обзаводясь связями и нужными знакомствами, а также заручившись чьей-то протекцией из центра, Вадим Вадимович быстро пошел в гору. Уже служа в администрации по части охранки, умело инициировал ряд рукотворных происшествий и кризисов, с которыми затем сам же блестяще справлялся, рапортуя наверх. Затем разухабисто и со вкусом разгромил некогда популярное, а ныне почти забытое «Радио Макондово», представители которого расследовали пару его мутных дел и опасно подбирались к истинам. Действовали радиовещатели, понятное дело, не столько по соображениям совести, сколько в интересах старой знати, чутко улавливающей угрозу, исходящую от засланного бонапартиста.