Ничего не ответил на это Андрей, сказал только:
— Ну-ка, дай портянки сухие.
Обернул сухими портянками ноги, надел сапоги и пошел к мужикам.
А мужики уже узнали о его возвращении, собрались на сход в Лаврентьеву избу. По важным делам ездил Андрей в город — насчет земли, лесу. Всем хотелось услышать поскорей, что он там сделал, что разузнал.
Вошел Андрей, поздоровался.
Ему ответили десятком голосов:
— Здравствуй, Андрей!
— С приходом!
— Ну, как дела наши?
— Выкладай, с чем приехал!
Про разбойника Кута никто ни слова — до поры, до времени. Дед Савелий пришел на сход, усмехается, но тоже молчит. И Андрей Кута не поминает — будто ничего не слышал.
Стал Андрей рассказывать, как он в городе был, как дела сельские устраивал. И насчет земли уладил, и насчет леса.
Похвалили сельчане:
— Вот это дело!
— Замешкался в городе, да зато исправил все как следует!
— Молодец, Андрей Василич!
— Одно, вот, только в тебе нехорошо: в нечистую силу не веришь. А у нас тут такое случилось. что и рассказывать-то страшно…
И стали сельчане наперебой говорить Андрею, как они в овраг всем миром ходили, и как их Кутов стон до самого села гнал.
— Веришь теперь? — подступил к нему дед Савелий. — Веришь в нечистую силу?
— Нет, — ответил Андрей коротко, будто отрубил.
— Не-ет? — сердито и удивленно протянул Савелий.
— Нет.
— А в овраг ночью пойдешь?
— Пойду.
Отступил дед Савелий, бородой длинной затряс, пальцем погрозил:
— Ну, смотри, Андрей, дошутишься до дела. Попадешь в беду ни за понюшку табаку.
— Ну, авось не слопает меня нечистая сила, — засмеялся Андрей. — В горле у ей застряну. А в овраг хоть нынешней ночью пойду, только бы там застонало.
Повернулся Андрей и из избы вышел.
— Совсем мужик дельный, а вот насчет нечисти… пропащий человек! — кинул кто-то ему в след.
А дед Савелий шевелил бескровными губами:
— Сходи, сходи. Со́вок больно. Обожжешься.
XI
Как узнала Наталья, что Андрей хочет ночью один в Кутов овраг итти — так и ахнула. Повисла она мужу на шею, запричитала:
— Андрей Василич, да что ты придумал? Да на кого ты нас с Гараськой покидаешь?
— Будет тебе плакать, Наталья… Не на войну иду, — ответил Андрей.
— Да это хуже войны. Опомнись, Андрей Василич!
И Гараська стал упрашивать:
— Не ходи, тятя… Боязно!
Поцеловал их обоих Андрей, по голове погладил Гараську.
— Будет вам труса праздновать. Ну, будь по-вашему: не один пойду, а с Иваном Иванычем.
— Ой, не ходи, болит мое сердце, чует беду… Не ходи! — упрашивала Наталья.
Андрей махнул рукой и отправился к Ивану Иванычу, в несколько дней оправившемуся от болезни и возобновившему занятия.
Обрадовался Иван Иваныч приятелю.
A-а, сколько лет, сколько зим! Ну, садись, да рассказывай, что нового…
— Про разбойника Кута слышал, Иван Иваныч? — спросил Андрей, садясь на табуретку.
— Слышал, слышал. Понять не могу, в чем тут дело.
— Разузнать это надо. Давай-ка ночью нынче сходим в Кутов овраг.
— Ночью?
— Ну да… коли застонет. Фонарь захватим.
Подумал Иван Иваныч.
— Это можно. Только, вот, на волков не наткнуться бы.
— Ну, туда волки не часто заглядывают! А мы ружья возьмем на всякий случай. Идет?
— Идет, — ответил учитель.
— К вечеру ты ко мне приходи. Они говорят — с крыльца стон-то слышно. Как услышим, так и двинемся туда.
Вскоре в селе всем стало известно, что Андрей и Иван Иваныч собираются итти ночью туда, где пугает.
Дед Савелий предсказывал им гибель, Кузьмич с сожалением покачивал головой.
— Эх, люди, люди… и чего на рожон лезут?
Наталья ходила с опущенной головой и не пыталась больше уговаривать мужа.
А Гараське было и жутко, и любопытно. Он с тревогой и восхищением смотрел на своего сильного отца, и минутами ему казалось, что если даже отцу и встретится в овраге нечисть, то он ее победит. Впрочем, когда стало смеркаться, страх пересилил в Гараське любопытство, и мальчик снова стал просить отца не ходить в овраг. Но Андрей не изменил своего решения.
XII
Вечер пришел темно-синий, с редкими звездами, ветреный. И в синей тьме ветер донес в село жалобный стон из Кутова оврага.
Андрей с Иваном Иванычем стояли в это время на крылечке. Иван Иваныч был в полушубке и шапке, шею обмотал шарфом, боясь простуды.
— Слышишь? — сказал Андрей.
— Слышу, — отозвался учитель.