С того дня он все чаще стал подвозить меня. Иногда мне казалось, что он специально выходит раньше, чтоб подвезти меня. Как говорят «вода камень точит», так было и со мной. Я даже не заметила, как моя молчаливость превратилась болтливость. Уже не он пытался заговорить, а я трещала без умолку. Я не узнавала саму себя. И вот, на одной лекции я посмотрела на него и поняла, что влюбилась. Страшно осознавать, что человек, которого ты любишь, никогда не будет твоим. У него семья, и мне было совершенно очевидно, что его внимание ко мне это всего лишь жест хорошего, внимательного человека. У меня был только один выход из этой ситуации – как можно быстрее выбросить его из головы. Я начала избегать его. Задерживаться после пар в читальном зале, чтоб не ехать с ним домой. То выходила заранее, то вообще не ходила на первые пары, особенно к нему. Но закапывая одну яму, я выкапывала другую, в виде отработок у него же.
– Соня, задержитесь, пожалуйста, на минуту, – произнес он после нашей последней пары, на которую мне все-таки пришлось явиться.
Все тогда догадались, что он оставил меня из-за н–ок. Когда все вышли он начал спокойный, неосудительным тоном говорить со мной.
– Соня, что произошло? Почему вы не ходите на мои пары? Я что вас чем-то обидел?
– Нет.
– Тогда почему вас не было. Мне кажется, вы меня избегаете.
– Нет, что вы. Вам показалось.
– Нет, не показалось, – он очень пронзительно посмотрел мне в глаза. Мне хотелось провалиться сквозь пол, убежать куда угодно лишь бы не находиться рядом с ним, – Соня, скажите, чем я вас обидел? – с каждым словом тон его становился более жестким, – Я просто не могу понять? Объясните мне.
– Игорь Николаевич…
– Ладно, Соня, если я вам настолько неприятен, что вы даже не можете вытерпеть меня на лекциях, тогда я вас больше не задерживаю.
Я стояла, со мной творились страшные метаморфозы. Кровь вскипала, а тело стыло. Отвратительное состояние.
– Идите! – снова повторил он и повернулся к своим бумагам.
Нервы на пределе… пи-пи-пи..
– Дело не в том, что вы мне не нравитесь, – еле произнесла я, – а в том… как сильно нравитесь!
Я быстро ушла, не дожидаясь его ответа. А что он мог мне ответить? Ничего. Знаешь, мне на долю секунды стало легче, но потом меня нахлынула ярость, ну как я могла такое сказать. Как? Это не правильно.
С того дня он тоже избегал меня, где-то недели две мы не встречались с ним, ни дома, ни в универе. Сессия проходила спокойно, ну почти спокойно, единственное что пугало, так это предпоследний экзамен у него. Как на нём появиться?
Вечером перед экзаменом, он позвонил в мою дверь. Открыла мама.
– Здравствуйте, вы бы не могли позвать Соню? – раздался голос с лестничной клетки.
– А что произошло?
– Ничего! Я ее преподаватель по логистике, и мне нужно ей кое-что сказать.
– Хорошо сейчас позову. Соня! К тебе пришли. – Произнесла мама.
Я быстро выбежала и увидела два лица. Мамино до беспредела озадаченное и его лицо, провинившегося маленького дитя. Я вышла на лестничную клетку и закрыла дверь, чтоб мама вдруг не услышала что-то лишнее.
– Соня, завтра экзамен. Придите, пожалуйста. Вот билет, выучите его, и вот еще три дополнительных вопроса, – он протянул еще один листик, – сегодня на консультации я разрешил не исправлять н-ки на отработках, я задам дополнительный вопрос за каждое пропущенное занятие уже на самом экзамене.
– Спасибо! – тихо произнесла я.
Он ушел, а я стояла в разобранном состоянии. Я только начинала забывать какой он хороший и милый, и тут появляется он, и снова меня спасает. Мама, конечно, допрашивала меня, почему это преподаватель приносит студентке домой вопросы, но я соврала ей, сказав, что он просил меня разослать их всем. Вот как я блестяще сдала тот экзамен. А вы все удивлялись, мол какая я умная.
После экзамена я ждала его на лавочке недалеко от его машины, чтоб поблагодарить и извиниться. Он не сразу меня заметил поэтому, когда увидел растерялся. Его глаза заблестели, взгляд стал совершенно другим.
– Игорь Николаевич, спасибо вам большое за экзамен, и простите за мои слова. Я не должна была вам этого говорить.
– Нет, Соня спасибо, что ты сказала. Ты произнесла то, в чем я сам себе боялся признаться. Я понимал, что это неправильно, но бороться с этим очень трудно.
Я подошла к нему очень близко. Я рассмотрела его глаза, зрачки были расширены, радужка глаз была глубокого коричневого оттенка.