Я хлопнула дверью его комнаты и ушла домой. Меня саму терзали мои слова, и я представляла, что творилось с ним. Мне было жаль его, и я очень боялась потерять его, но наши отношения превращались в фильм ужасов. Я не знала, кто на меня доносит, поэтому постоянно боялась сделать что-то не то, смотреть как-то не так. Я боялась наших встреч, а вдруг сейчас снова посыпятся упреки, ревность, снова ссоры. Это уже не нормальные отношения.
После этого неприятного разговора он не появлялся два дня. Затем пришел. Руки его были потерты, губа разбита, а когда я обняла его, он скорчился от боли.
– Ты не ставила меня перед выбором, но он все же стоял передо мной. Я сделал выбор. Это ты!
– Это они тебя побили?
– Нет!
– Я тебя знаю всю свою сознательную жизнь, за эти годы я научилась понимать, когда ты врешь.
– Я не вру, на меня в парке напали, хотели телефон отобрать.
– Вранье!
– Неужели ты думаешь, я такой дурак, что стал бы такое придумывать.
– Видно и в правду дурак. Не горячись еще всё уладиться!
Мы сидели на кровати и смотрели какой-то фильм или передачу, уже не помню, что именно потому, что я все время думала о нем. О том, что ему сейчас больно. Больно из-за меня.
В девять часов он ушел домой, а я пошла в бар, где они обычно сидят, в надежде застать там Степу и Антона. Мне было плевать, что на улице темно и страшно, что этот бар не самое тихое заведение и мне там не мест. Я шла, даже не понятно зачем.
Мне повезло, эти коз… не хорошие люди сидели в баре. Я подошла к ним.
– Нам надо поговорить!
Они выглядели ничем не лучше Димы, у Антона была исцарапана щека, а у Степы был огромный синяк под глазом.
– Это тебе надо, нам ничего не надо, – дерзко и мерзко ответил Антон.
– Может вы, наконец, поступите по-мужски. Перестанете набивать свои щеки семками и пивом, выйдите из своей хомячьей норки и поговорите.
– Идем, – спокойно сказал Степа. Антон фыркнул, но все же вышел на улицу вслед за нами.
Мы отошли подальше от входа, подальше от пьяных разборок других граждан.
– Как вы могли его побить? Вы же друзья!
– Мы его побили? – вспенился Антон.
– Тише Тоха! – остановил его Степа, – Дина, он первый начал!
– Это не Дима начал, а ты! Ты появилась и разрушила нашу дружбу.
– Я ничего не рушила. Я ни единого плохого слова о вас ему не сказала, в то время как вы обливали меня всем чем угодно. И это не удивительно, почему он ударил вас. Я никак не могу понять, почему вы так меня ненавидите. Что я такого сделала?
– Ты просто нам не нравишься! Бывает такое, человек просто не нравиться, – продолжил Антон.
– Так сильно не нравлюсь, что трудно смириться ради друга. Как такое может быть? Вы так давно общаетесь, сколько раз он выручал вас, сколько раз ходил с вами на ваши разборки. А когда ты Степа в долги влез. Кто тебя выручил? Как можно? Неужели за все это время вы не осознали, какой он человек, и какой друг. Неужели то, что мы вмести перечеркивает всё это?
– Дело даже не в том, что вы вместе, – произнес Степа?
– А в чем?
– В том, что он нас не слышит! Это кодекс дружбы, друг важнее девки, тем более, такой как ты.
– Что за бред? Какой кодекс? Что за чушь?
– Тебе не понять! – махнул рукой Антон и достал из кармана дешевую вонючую сигарету.
– Мы не желаем ему плохого, – все с тем же спокойствием говорил Степа. Удивительно, они словно огонь и вода.
– То есть я – плохое?
– Дина, если бы ты своей лучшей подруге говорила, что ее парень подонок, а она тебя не слышала и постоянно говорила, что любит его. Тебя бы это не бесило? Ты бы терпела то, что она с каким-то уродом?
– Степа, ты хоть слышишь, что ты говоришь? – возмутилась я.
– Дина, это наше мнение! Мы считаем, что ты не достойна его. Дима должен быть с Лизой.
– Ах, вот в чем дело? – тут-то я поняла, где собака зарыта. – Это она вас подговорила?
– Нет, она даже не знает!
– Тогда что?
– Мы хотим, чтоб наша подруга была с нашим лучшим другом. Они идеально подходят друг другу.
– И вас не смущает то, что он любит меня?
– Ничуть. Тем более сомневаюсь, что он влюблен. Это дурман. Он скоро успокоиться, и мы ему в этом поможем.
– Вы не оставите нас в покое?!
– Именно. Так что не трепи свои нервы и побереги его здоровье. Так как если эта дурь не выйдет, мы ее выбьем.
Я еле дошла домой. Мне было очень страшно, и не от этой темени и не от ветра, который выл вдогонку. Я боялась за Диму. Я знала, что они не оставят его в покое. И жизни нам не будет.