Я присаживаюсь на ту же скамью с самого края. И не знаю, чем продолжить разговор, если она так и не ответит.
Придвинуться ближе? Но что-то мешает мне, словно невидимая стеклянная стена воздвиглась меж нами. Холодно! Ссутулившись, будто горбун, и неуклюже вобрав голову в плечи, я засовываю ледяные ладони меж колен, чтобы хоть немного согреться.
— Но мы и есть друзья, Сев.
— Лучшие друзья…
— Ну, да. Просто… У тебя тут ещё кое-какие друзья завелись. И, признаться, они мне совершенно не нравятся!
— Ну… Я и сам, знаешь ли, многим здесь не нравлюсь…
— Вот возьмем Мальсибера… Что ты в нем нашёл, Сев? Он же хам и подонок, даром что из образованной, аристократической семьи. Или этот его вечный прихвостень, Мэтт Эйвери…
— Ребята как ребята…
— Что? А ты знаешь, что они на днях пытались сделать с Мэри Макдональд?
Она вскакивает, подбегает к высокой, отполированной временем гранитной колонне старой ротонды, касается рукой влажного камня. Мне остаётся только встать и идти за ней.
— Лили!
Она оборачивается. Дерзко вскидывает голову, глядит в упор. Изучающе… Так, как будто впервые увидела!
Я не люблю, когда меня так разглядывают. Знаю, что, мягко говоря, некрасив. Когда так пялится кто-то другой, могу вспылить, наговорить обидностей. Но ей… Ей всегда было можно смотреть на меня сколько угодно, мне казалось, этот искристый взгляд весеннего лесного цвета не может ранить…
Почему же теперь он обжигает обидой и гневом?
— Лили, парни только посмеяться хотели…
— Ничего себе — посмеяться! Диффиндо, конфундус и что ещё там?.. Проклятие дезориентации, порча на волю и самосознание, наведение страха, чары обмана! Ты не хуже меня понимаешь — отборная коллекция примеров использования темной магии против личности живого человека! Это пре-ступ-ле-ни-е!!!
Она тянет это слово, перекатывает его горькую, гнусную суть на языке, словно пробуя на себе всё то, что испытала злосчастным вечером её одноклассница.
— Ерунда. Ни одного заклинания из запретного списка…
— Если ты тоже считаешь, что забивать девушке мозги страхом и обманом, заставлять её раздеться донага и в таком виде бегать по школе — это смешно, знаешь, кто ты?..
— А чем твой Поттер с дружками лучше?..
— Не лучше. И он — не мой, Северус. Такой же дурак и нахал, как твой Мальсибер, только что шмотки, к сожалению, красным отделаны…
— Хуже, Лили…
— Ху-уже?!
«Почему ты перестала верить мне, Лили? Почему?»
— А ты знаешь, чем они занимаются по ночам? Где шатаются, что творят? Почему ваш Люпин каждый месяц по три дня и три ночи пропадает смеркут знает где, и эти твои Джеймс, Сириус и Питер тоже? Знаешь?.. Может, хорошо, что не знаешь? Или сказать?..
— Да знаю я, что ты скажешь... Слышала уже твою теорию! Ну, допустим, оборотень… Что ж теперь? Если это так, разве Римус виноват, что его в детстве ликантропией заразили? Это — болезнь, тяжкая, мучительная болезнь, с каждым может случиться! А то, что ребята где-то пропадают вместе с ним… Какое тебе-то до этого дело?
— Я просто хочу показать тебе, что не такие уж они замечательные, какими их, похоже, все считают.
Когда я пытаюсь её коснуться, она резко сбрасывает мою правую руку со своего плеча. Широкий рукав моей мантии с муарово-зелёным обшлагом отлетает к локтю. Из-под него, так некстати задравшегося, в её глаза брызжет белизна высокой — почти до сустава — плотной повязки…
— Сев?.. Что это?
— А-а… Это, видишь ли, моя «теория»…
Она стоит и молча смотрит на забинтованную руку. Опомнившись, я резко одёргиваю рукав, прячу руки за спину, опускаю голову. Длинная неухоженная челка налезает на глаза…
— Значит, это правда…
— Что?
— Ребята говорят, будто ты лазил в подземный ход под Буйной Ивой. И что тебя там… то ли цапнули, то ли царапнули! А Джеймс тебя выручил и в медицинское крыло притащил…
— Ну, было дело… Люпин твой разлюбезный, между прочим!..
Она замирает. Огромные глаза, остановившись, смотрят на меня изумлённо и тревожно, с нескрываемым страхом.
«Неужели все-таки беспокоится за меня?»
— Значит… Теперь ты тоже заболеешь?.. О, Мерлин…
Я ловлю её взгляд… Выпрямляюсь, откидываю волосы с лица.
— По счастью, нет, Лили. Из меня не так-то просто сделать оборотня. Это всего лишь когтями задело. Ни кровь Люпина, ни слюна не попали в рану, а значит, у меня все шансы остаться собой… Сволочь твой Поттер! Уже всему Гриффиндору проболтался! «Ребята говорят»… Знаем мы этих ребят… поимённо!
— Зря ты так. Джеймс ведь, считай, тебя спас…
«Три тысячи дракклов перепончатых, Лили! Ну почему?!!».
Безотчётная, глухая злость вскипает во мне, кровь туго ударяет в виски. Захлёбываясь словами, я почти кричу:
— Спа-ас?.. Да пойми же, не меня он спасал — шкуру свою несчастную! И Блэка, приятеля своего, идиота грёбаного. Это ведь он, Блэк, обещал мне в подземном ходе под Ивой показать «что-то интересное»… Скотина подлая! А Поттера ты защищаешь, потому что он… Он втрескался в тебя и бегает за тобой!
— И ничего не защищаю! Ты просто не умеешь быть благодарным, Северус… Представь себе, я знаю, что Поттер — дурак, нахал и воображала! Можешь не тратить свои несчастные нервы на брань. Он мне неинтересен. Ну вот ничуточки! Честное слово! Но этот факт никак не влияет на то, что «шутки» Мальсибера и Эйвери — жуткая подлость… Брось с ними водиться, Сев! Пожалуйста!..
— Лили, повтори, пожалуйста, ещё раз, что ты сказала про Поттера?
— И повторю. Нахал самовлюблённый, дурак и воображала! Дай руку! Больно? Перевязать не пора?.. А все-таки, бросай водиться с этим Мальсибером!..
«Слава Создателю!..»
Главное сказано. Я снова смотрю на неё, расправляю плечи, безропотно даю осмотреть повязку на руке. Чувствую легчайшее касание маленьких быстрых пальцев, тёплых и ласковых. Касание, от которого по телу пробегает такая упоительная, необъяснимая и неповторимая дрожь.
Пары нелестных слов Лили о моем сопернике вполне достаточно для счастья.
Часть 5
24. 09.1976. Хогвартс
Шестой курс. Осень, вечер. Гостиная Гриффиндора.
…Я гипнотизирую взглядом чистый пергамент.
К завтрашнему уроку по рунам необходимо подготовить сложное задание, а мысли всё никак не удаётся направить в нужное русло. На столе уже валяется несколько скомканных листов, сплошь покрытых рисунками, силуэтами, линиями, геометрическими фигурами — тем, что само собой выводило перо, пока моя голова была занята чем угодно, но только не учёбой.
Тёплое октябрьское солнце бьёт в высокие распахнутые витражные окна гриффиндорской башни, отбрасывает разноцветные блики на пол и стены. В ярких лучах пляшут золотистые пылинки.
Я поднимаю голову и обвожу глазами гостиную.
На диване напротив сидят Лили с Джеймсом. Он увлечённо рассказывает про последний чемпионат Британии по квиддичу. Бурно жестикулирует и из кожи вон лезет, чтобы произвести впечатление на подругу. Временами Поттер спохватывается, стараясь не перегибать палку с невероятными подробностями, чтобы не скатиться к совсем уж бессовестной лжи. Но, судя по тому, что я слышу со своего места, получается у него не очень.
Например, вот сейчас он вовсю заливает о том, как его кумир, охотник и капитан Оливер Хармон пообещал взять его в основной состав «Сенненских соколов» сразу после окончания Хогвартса. Во время дружеского матча профессиональных игроков со сборной учеников он, якобы, настолько был поражён и восхищён игрой Джеймса, что не смог пройти мимо такого дарования…
Я невольно прыскаю. Ну, Поттер! И кем же, интересно, тебя должны взять в основной состав? Неужели охотником? Разумеется, Хармон вот так сразу уступит тебе своё место, повесит метлу на стену и уйдёт из команды… Да нужен ты там, как собаке пятая нога, обманщик несчастный!
Джеймс замечает мою реакцию и несколько раз недовольно поводит бровями, посылая красноречивый сигнал: «Не лезь, куда не просят!!!» Я прикрываю лицо ладонью, чтобы скрыть смех, и вместе с остальными ребятами терпеливо слушаю новую порцию залихватского вранья.