Одевшись, она прошла в ванную, причесать растрепавшиеся волосы. Из зеркала на неё смотрела симпатичная девушка с горевшими от злости глазами и разрумянившимися щеками. Спутавшиеся волосы стояли дыбом. С трудом расчесав растрепавшиеся во время страстного секса локоны, Виктория вернулась в спальню.
Накинула на сбившиеся простыни покрывало, чтоб даже от себя скрыть последствия их недавней близости. Подошла к окну, постояв минуту, развернулась, и решительно пошла к двери. Какой смысл оставаться в спальне Глеба, когда его здесь нет.
Пушистый белый ковёр в гостиной скрывал звуки её шагов, видимо поэтому Глеб не заметил, как она остановилась в дверях кухни, и прислонившись к косяку наблюдала за ним.
Глеб двигался немного резковато, хлопнул дверкой холодильника, достав из него фрукты. Забросил несколько апельсинов в мойку, включив воду, затем закинул их в соковыжималку, аппарат загудел, перемалывая сочные фрукты.
Взяв нож, начал резать хлеб, который она так и не успела дорезать перед тем… Вика мотнула головой, отказываясь вспоминать, злясь на себя, и в это время Глеб резко дёрнул рукой, и выругавшись, поднёс порезанный ножом палец ко рту, слизывая выступившую капельку крови. Вика дёрнулась ему навстречу.
— Подожди, нужно обработать, я сейчас.
Она кинулась назад в ванную. Где-то здесь была аптечка.
В кухню она вернулась с бутылочкой перекиси, бинтом и пластырем. Глеб стоял у раковины, подставив руку под струю холодной воды.
— Давай я перевяжу.
Вика выключила воду, мягко коснувшись его руки. Какая холодная! Правда кровь почти перестала сочится из небольшой ранки, так, что обработав её перекисью, она залепила порез пластырем.
Сегодня все происходило не так, как обычно. Ясно, что Глеб снова хотел получить назад свою мягкую, покладистую кошечку, а не стерву, которая портила долгожданный отдых.
Глеб выглядел очень уставшим. Мелкие морщинки залегли вокруг глаз. От уголков рта вниз шли две глубокие складки. Да, ему пришлось много поработать. Он полностью отдавал себя делу, и, без сомнения, последние три недели выжали из него все силы.
Ему конечно же, не хотелось сейчас заниматься приготовлением ужина. Только чувство голода или протеста могло заставить его делать такую несвойственную ему и наверняка нелюбимую им работу.
Или, возможно, желание что-то доказать ей. А может быть, и все это вместе.
— Мясо в духовке должно быть почти готово. И салат я успела порезать, только он уже пустил сок.
Вика заглянула в миску с салатом, который уже не выглядел таким аппетитным. Да и хлеб, оставленный на столе уже слегка заветрил. Немудрено, что Глеб порезался о соскочивший от чёрствой корочки нож.
— Давай поедем в наш любимый ресторан, я сейчас вызову такси. Дай мне свой телефон, мой вышел из строя, и я так и не успел купить новый.
А вот это действительно удивительно Глеб Бельский несколько часов без телефона в руках — это действительно что-то неординарное. Обычно он не выпускал его из виду, отвечая на многочисленные звонки, контролируя каждый шаг своего заместителя. Очень кстати толкового молодого человека.
Наверное, он прав, лучше пойти туда, где есть люди, немного отвлечься друг от друга. К тому же вкусная еда немного сгладит его напряжение. Голодный мужчина не всегда способен трезво мыслить. Да и вдохнуть прохладного вечернего воздуха не помешает, поможет остыть им обоим.
— Я согласна.
Вика потянулась за сумочкой, лежавшей здесь же, как и плащ, который раздевшись, она оставила на одном из стульев. Достала телефон, нашла контакт фирмы такси, которая работала в этом районе, и передала аппарат Глебу.
Быстрый разговор, и вот он уже возвращает ей отключенный телефон.
— Мне нужно переодеться, я сейчас.
Глеб улыбнулся ей, словно между ними не было недавней ссоры. Проходя мимо, он вдруг обнял её за талию с необычайной нежностью и поцеловал.
— Не обижайся на меня, ладно?
— Ладно!
Прошептала она в ответ, снова окунаясь в омут любимых глаз.
— Я быстро.
Он провёл ладонью по её щеке, убирая выбившийся из причёски локон ей за ушко. С видимым сожалением он выпустил девушку из объятий и отправился наверх, в спальню.
Виктория, оставшись одна, рассеянно осмотрела пустую комнату, наткнувшись взглядом на стоящие в бокале цветы. Запах ландышей уже заполнил своим тонким ароматом всё помещение. Шагнув ближе, она потрогала пальцем круглые, словно маленькие жемчужинки, бутоны цветов.
Он подарил ей цветы. Первый раз за два года. И судя по всему, он делал это первый раз в жизни. Глеб слишком мало значения придавал этому своему подарку. А ей он очень нравился. Она склонилась ниже, вдыхая немного горьковатый аромат. Вика пообещала себе, что уезжая, обязательно заберёт цветы с собой. Глядя на букет, она будет вспоминать о любимом мужчине. Думая, что он подарил их ей, потому что она ему не безразлична.
Глупый самообман! Эти выходные — прощальные. Потом ей придется лицом к лицу столкнуться с грубой реальностью.
Она так и не слышала, когда вернулся Глеб
— Неужели тебе так понравились цветы?
Она чуть не вздрогнула, услышав его слова у себя за спиной.
— Они очень много значат для меня…
— Но раньше ты никогда не придавала значения таким вещам. Это немного … по мещански что-ли.
— Почему?
Его лицо приняло твердое и суровое выражение.
— Наверное, потому, что никто и никогда не делал мне никаких подарков.
Он снова немного открылся перед ней. Где же прошло его детство, что он так не любит его вспоминать. Ему никогда не дарили подарки, не любили. Нелюбимый и нелюбящий.
Добившийся всего сам. Им восхищались, его побаивались конкуренты за непримирымий характер. Но никто не знал, какова цена его успехам. Что в душе этого мужчины? Ведь не просто так он старается свести контакт с любыми людьми до минимума. Он был одиноким даже в толпе. Совсем один!
Но человеку нельзя быть одному, нужен кто-то, кто поймёт его, позаботиться о нем ради него самого. Вика чувствовала, что стала бы ближе ему, если бы могла лучше понимать Глеба.
Теперь она поняла, почему он так смущенно преподносил ей эти цветы. Прятал их от всех, просто он делал это впервые. Никто не научил его этому. Это открытие помогло ей совсем по-другому оценить многие его поступки.
Глеба никто не любил, когда он был ребёнком, она даже не могла такого представить. Её родители, нежно любившие друг друга, щедро делились этой любовью и со своими детьми. Она и брат не знали недостатка в этом чувстве. Только не со стороны родителей. Ей их так не хватало!
Может быть, поэтому Вика так остро чувствовала недостаток внимания к себе со стороны Глеба? Она ждала от него того, чего он не мог ей дать.
— Эти цветы очень много значат для меня, потому что ты подарил их мне. Тебе не обязательно покупать мне букет, я буду рада обычной ромашке, сорванной тобой на лугу. Это будет доказательством того, что ты помнишь обо мне, что я тебе дорога.
Её губы сложились в грустную улыбку.
— Ведь эти недели без единого звонка, показали мне, что я, когда меня рядом с тобой нет, для тебя просто не существую. Ничего не значу для тебя.
Она умоляюще взглянула на него, желая услышать правду.
— Это так, Глеб?
Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать ее слова. Может, он впервые задумался над тем, чему раньше не придавал никакого значения.
— Я думал о тебе, Вика, может быть, даже больше, чем хотел.
Было видно, что это маленькое откровение далось ему с трудом. На лбу снова пролегла морщинка, видимо ему не нравилось, что она доставляет ему некие эмоциональные неудобства.
— Неужели это так сложно для тебя?