Роман Карлович смотрел на жену восторженным взглядом, она очень нравилась ему в этом веселом желтом наряде.
-Ты похожа на цыпленка, - смеясь, ласково сказал муж Елизавете.
-Я не хочу быть цыпленком, милый. Ром, давай мириться по-настоящему, а то я взорвусь, понимаешь, я все еще на тебя сержусь... Я знаю, дело не в тебе, хотя... и в тебе в первую очередь, а во мне... Эмоции... Не так ли, Ром? - Лиз говорила сбивчиво, -Я не люблю тебя, Ром. Я сержусь на тебя... Как ты мог, ты все-все испортил. Радости не было, был страх, а я не люблю, Ром, страхи, не люблю. Их никто не любит. Они не нужны! Никому не нужны, страхи унижают, любого унижают! Адреналина не было! Все было не так, как обычно! Меня это злит и раздражает очень! Ты понимаешь, о чем я?
-Я знаю, милая, прости, дурак, сорвался. Я тебя обожаю, Лиз.
Роман Карлович знал, спокойствие - это самый лучший помощник, когда Лиз злится. Он притянул ее к себе. Он целовал ее нежно, ласково, страстно и очень чувственно.
-Прости, прости, я так тебя люблю, Лиз, я полный идиот. Прости. Все будет так, как ты хочешь, все... как хочешь. Я обожаю тебя. Я рад, что ты меня ненавидишь, сердись, сколько хочешь, больше так не случится. Лиз, моя маленькая, я так тебя хочу...
Роман настойчиво провел рукой по оголенным бедрам Елизаветы, она размякла... Парочка ворковала, наслаждалась друг другом. Их близость длилась долго. Блаженство было размеренное... чувственная истома расползалась по телам... Красивое тело Лиз звало, возбуждало и сводило с ума...
В доме было свежо. Дневная жара на улице утихла. Летний вечер близился и не предвещал ничего плохого.
Роман и Лиз не нуждались в обществе, им было хорошо вдвоем. Их частная жизнь принадлежит только им, и только им двоим позволено делать так, как они хотят. Такая философия жизни нравилась Роману Карловичу, ее поддерживала в этом супруга. Елизавета не любила шумные компании, людей, Роман тоже не любил ненужные тусовки.
Одиночество не угнетало этих двоих, а наоборот, сближало их все больше и больше... О Марке они совсем забыли и о письме тоже.
Глава 7
Комната, в которой были двое, наполнилась тишиной. Большие старинные часы стучали громко. Роман медлил. Но все же он осторожно и нехотя начал, муж Елизаветы говорил тихо: -Я хочу забыть эту историю, Лиз, понимаешь, и еще, милая, мне тоже хочется начать сначала, я понимаю у нас все и так неплохо, знаю, я порой бываю неправ, все твои замечания верны, но пойми, я ведь мужчина. И все эти сложности жизни, проблемы с Марком, позволь мне со всем этим разобраться и, пожалуйста, Лиз, хватить ссориться, - сказал довольно сухо, но очень чувственно, Роман Карлович. -Да... да, дорогой, ты повторяешься, Ром, - Елизавета Петровна была сконцентрирована на себе, слова Романа ее волновали, как-то поверхностно. Ненормальные чувственные страсти улеглись. Лиз и Роман втягивались в другое русло общения: о надоедливом и неприятном происшествии в их доме, которое держало их в напряжении дней несколько, и не давало покоя никому, потому что ответов вразумительных не было. Это раздражало Елизавету и Романа тоже. В доме было тревожно и неспокойно, молчание о ситуации нравилось только Лиз. Она не выносила Марка органически, но Роман настаивал на том, что он хороший охранник. Роман потакал Лиз во всем, но только не в вопросах, которые он считал мужскими и деловыми, раньше это злило его жену, со временем, ей стало все равно: безразличие отстраняло ее от проблем и разговоров о хозяйственном положении вещей в доме. Роман Карлович всегда и все решал сам, помощников-мужчин у него было достаточно. - Лиз, нам не хватает новизны ощущений. Все, что было прежде, пройденный этап, нам хорошо вдвоем - это верно, и я говорю сейчас не о сексе и о любви. Понимаешь... вся наша жизнь, она такая скоротечная, вокруг нас чужие люди, никому нельзя доверять, но об этом потом... Мне так хорошо с тобой, Лиз. Я люблю тебя, ты же... знаешь. Мне хорошо с тобой, понимаешь, - Роман Карлович говорил сбивчиво. -Но у меня все время, какое-то странное ощущение... Понимаешь, я переборщил с парком. Ты права... Я просто хотел, чтобы мы отвлеклись от этого Марка... Он не мог себя убить, это мои выводы. И это меня сводит с ума. Но больше об этом ни слова! Все точка! Роман немного волновался. Какая-то новая глубина открывалась в его внутренних переживаниях. Наконец, Лиз заметила его беспокойство, она обняла его нежно и мягко. -Хватит, Ром, хватит, я все понимаю, милый все, все. -Все вокруг такое... Понимаешь, Лиз, неестественное... Олигарх Семенов явно нервничал, его все угнетало и мучило, что-то внутри, и было это связано не с Лиз, не с Марком, а что-то другое, может быть кризис среднего возраста? Но вряд ли! Роман был слишком прагматичен, слишком жизненно-трезв. Материалист. Атеизм был основой всех его взглядов на мир. Он во всем полагался на себя, быстрее, на свою собственную интуицию. Он был отличный муж и хороший друг для Лиз, ему было хорошо с ней. Но мир вокруг был жесток и несовершенен. Мир был лжив и нечеловечен. - Ром, чего ты? Я не совсем тебя понимаю, - произнесла ласково и нежно Лиз. Бледное лицо Елизаветы стало вдруг, еще бледнее. Обычно, так бывало, когда она готовила, какую-то каверзу. Роман Карлович собирался с мыслями. Он пытался сменить тему разговора, пристально посмотрев на жену, он радостно произнес: - Все потом, потом, хватит болтовни, я заказал столик, в твоем любимом ресторане! У вас есть наряд, моя королева, которым вы меня удивите? - спросил Роман, загадочно улыбаясь. Такой резкий поворот в их странном шушуканье удивил бы каждого, но не Лиз, она знала и ждала извинений за парк. -О чем ты, дорогой? - спросила хитро и довольно Лиз. -Все, милая, встречаемся в восемь, внизу, а теперь... я побежал, у меня есть кой-какие дела, не торчать же мне весь день в этом шелковом... белом халате. И тебе тоже нужно заняться собой. Тебе идет этот желтый цвет... Я тебя обожаю... -Ты не устал... после парка? Лавочка в саду... ты все время повторяешься, Роман, мне осточертели твои бесконечные прости, - лукаво и эротично протянула Лиз. Ирония звучала в голосе Лиз. Но она все же была рада, что муж раскаивается. Она была уверена, что по-другому и быть не могло. Она таяла от чувств, которые исходили от Романа. Она была счастлива, мысли о охраннике самоубийце исчезли напрочь. -Нет... милая, я чувствую себя великолепно. Поторопись, Лиз, я люблю тебя! Твори, что хочешь, тебе позволено все! - воскликнул олигарх Семенов, он, кажется, тоже забыл о Марке. Роман чмокнул жену в щечку и засуетился, он не замечал слов о лавочке. Для него эта тема была закрыта. Елизавета тоже была довольна, она и сама хотела предложить мужу, куда-нибудь завалиться вечерком, ей хотелось есть, и еще... сегодня с утра ей привезли новую коллекцию нарядов, она еще не распаковывала вещи. Артур должен был занести их в ее спальню; Артур был не просто охранником, у него было много ролей, порой, казалось, что о домашних делах он знает больше хозяина. Елизавете он нравился, но только, как охранник, не более, и то не всегда. Он был спокоен, уравновешен, не говорил лишнего, но иногда открыто демонстрировал свое отношение к каким-то событиям, людям, и делал он это виртуозно, чем часто не злил хозяев, а наоборот, получал от них всяческие поощрительные подарочки. Правда, Елизавета к этому не имела никакого отношения, в основном этим занимался муж: недавно Роман Карлович оплатил лечение матери Артура, помог отправить ее в престижный санаторий. Дарил Артуру всякие дорогие безделушки: портсигары, запонки и всякую мужскую аксессуарную белиберду. Роман Карлович считал, что Артур должен выглядеть достойно, Роман не выносил дешевую одежду у охраны и прислуги. Елизавета знала, что Артур к ним относится двойственно, но она была убеждена, что на его месте многие вели себя так же, а порой, может и хуже. Ум Елизаветы Петровны был прагматичен, расчетлив и холоден. По большому счету, она не любила человеческие сопли и нерешительность. Она не выносила в мужчинах чрезмерную сентиментальность. Роман Карлович и Елизавета Петровна были трезвы и беспристрастны по отношению к многим житейским перипетиям. Жизнь для этих двоих - это чужое зеркало, в которое они смотрели часто бездушно и безразлично. Своя же жизнь была сладкая, неповторимая и многогранная. Ситуация с Марком раскраивала, что-то другое, что-то лишнее... Лиз и Роман ощущали это. Елизавета ворвалась к себе в спальню, как шаровая молния: она рывком открыла дверь, никого не было. Открыла зеркальный шкаф, вся коллекция с ярлычками, в прозрачных чехлах была аккуратно рассортирована и правильно разложена. -Какая прелесть! Как всегда! Ура! Мне нравится! Чудесно! - воскликнула Лиз. Она нажала кнопку и стальной механичный поручень стал передвигать одежду. Елизавета листала каталог, сверяя с тем, что ей привезли, она остановилась на вечернем костюме, цвета индиго: короткая кофта на шнурках, в