«Неважно», твердила она себе, пока открывала пузырек во второй раз. «Это всего лишь БАД», твердила она себе, пока наливала воду из-под крана. «Мне же нужно успокоиться», твердила она себе, пока лежала горячим лбом на вытянутой вдоль стола руке.
Через полчаса таблетки подействовали. Лиза уже успела позавтракать и выяснить свое расписание – оказалось, что сегодня три урока, когда почувствовала, что осы в ее голове дружно передохли и теперь она не слышит их остервенелый зуд.
Все в жизни вдруг представилось разложенным по множеству чистеньких полочек в большом просторном шкафу из светлого дерева. Мысли больше не громоздились беспорядочной, перемешанной кучей, где одна цеплялась за другую и не давала разобраться с третьей.
***
Прошедший день напомнил ей укромную тихую тропинку, которую воображаешь во время медитации. Когда-то Лиза пыталась помочь себе этим, но не могла избавиться от ощущения, что даже там, на этой мысленной тропинке, мать идет следом. Сегодня все получилось. Ничто не беспокоило Лизу: она не прислушивалась к шагам в подъезде в ожидании незваной гостьи, не суетилась и не нервничала в повседневных делах. Она и про Сашу вспомнила только под вечер, когда, наконец, застелила свежее белье.
Уже перед сном Лиза выпила еще одну капсулу и улеглась с книжкой под одеяло. Из приоткрытого окна тянуло прохладой и свежестью. В комнате пахло чистым бельем. Веки тяжелили с каждой прочитанной, и все менее понятой, строчкой.
Ей снова снился Саша. На этот раз он постучал в дверь, а когда Лиза открыла, долго стоял на пороге. Почему-то нервно вглядывался за ее плечо, но как только она собиралась обернуться, громко шикал и тянул её за руку.
Когда Лиза, наконец, обернулась, огромная тень юркнула из спальни на кухню, где тут же засвистел чайник.
– Опять приперлась! – сказала Лиза парню и отправилась на кухню ловить мать.
На кухне никого не было. Чайник свистел все выше, пока Лиза его не выключила, ошпарив лицо горячим паром.
– Ну что, продолжим? – девушка обернулась на голос. Саша уже сидел за столом. Перед ним – раскрытая книга, – говорят, что поэт не мог повеситься сам из-за низкого роста. А ты бы не смогла из-за толстых икр.
Лиза опустила глаза и закричала. Затопала тяжело, словно вытаскивала ноги из песка. От щиколотки до колена по коже расползлись бледно-розовые жировые наросты. Будто уродливые грибы на больном стволе дерева. И чем больше она топала, тем больше они расползались, отдельные островки сливались, покрывая ногу, как гипс.
– Попробуй ножом.
Девушка проснулась от острой боли и собственного крика. Она сидела на кровати, согнув ноги в коленях. В правой руке – самый большой кухонный нож, на левой икре – короткая, но глубокая рана. Как маленький кармашек. Кармашек, набитый раскаленным железом.
Дрожащей рукой Лиза положила нож на кровать. Держа ноги на весу, аккуратно повернулась и опустила ступни на пол. Из раны все еще сочила кровь, рисуя на белом прикроватном коврике послание, которое Лиза поняла по-своему.
«А может это всего лишь сон?» Снова аккуратно приподняв ноги, она прилегла, так и держа их полусогнутыми.
«Но, если это сон, почему я боюсь опустить ногу на кровать?» Следующая секунда будто раздула уголек на ноге до пламени, которое охватило все тело. В глазах помутнело, заплясали красные огни. Лиза заплакала, стараясь погасить их. Ей потребовалось время, чтобы открыть глаза и снова заставить себя встать.
Глядя на красную воду, собравшуюся в небольшую лужицу на дне ванной, девушка подумала позвонить матери. Но тут же прогнала эту мысль: раненного зверя проще заманить в клетку.
Чайник снова был горячим. Значит, и свист не снился – она вставала, чтобы зажечь плиту и взять нож. С замиранием сердца девушка обернулась на кухонный стол. Нет, книжки, над которой сидел Саша, не было. Зато были таблетки. И Лизе тут же вспомнился вчерашний день.
День, когда она не боялась.
Иногда Лизе казалось, что в ее голове есть что-то лишнее и острое. Это что-то впилось в подкорку и нарывает, давит изнутри, искажая мысли и ощущения.
Девушке нравилось представлять, как бы ей жилось без этой занозы. Как бы и с кем она просыпалась, как бы расслаблялась дома, зная, что никто не нарушит покой.
Лиза сидела за столом, думая обо всем, и вертя в руках банку таблеток. Открыла, достала одну капсулу и положила на язык, не решаясь взять стакан с водой. Оболочка постепенно размягчалась и липла к языку, но девушка не глотала.
Когда в подъезде послышались глухие шаги, Лиза вздрогнула, сердце бешено заколотилось, как будто из него хотел вырваться кто-то испуганный. За два больших глотка девушка с трудом протолкнула размякшую таблетку и снова прислушалась.