Девушка кивнула и послушно вернулась в комнату. Подошла к стулу, где висел ее халатик, по дороге пнула что-то. Что-то тут же покатилось по полу.
– Поясок тебе не выдержит – у тебя толстые икры, – сказал зашедший следом Саша. Он поднял с пола банку таблеток, которая замерла, чуть не закатившись под кровать, и начал собирать в нее рассыпавшиеся капсулы, – возьми подвязку для шторы.
Лиза развязала штору. Тяжелая ткань упала, как занавес, отсекая половину светлого прямоугольника на полу.
– Я не знаю, что с ней делать…я не знаю, как делать петлю.
– Так никто не знает. В педагогическом такому вряд ли учат. Вас же там только символы и смыслы распознавать учат, а как сделать главный символ – об этом нима, – Саша пожал плечами и, аккуратно взяв Лизу за локоть, подвел к нужной стене, – посмотри в интернете. Там все наглядно. В картинках.
Он дал ей смартфон с уже готовым поисковым запросом. Так обыденно. Пока возилась с узлом, Лиза думала, что надо бы еще позвонить матери. Ведь ни Лизе, висящей на трубе, ни маме, на это смотрящей, вряд ли уже захочется ананасового торта.
– Ты не можешь звонить из сна, – Саша осмотрел получившийся узел, кивнул и попросил Лизу повернуться.
– Так это всего лишь сон? – уточнила она, осторожно трогая повисшую на шее веревку.
– Всего лишь сон. Тааак, подсадить я тебя не смогу. Бери стул.
С раскачивающимся на шее хомутом Лиза переставила стул.
Она обернулась на парня, ожидая дальнейших указаний.
Саша кивнул подбородком, глядя на стул:
– Вставай и подвязывай веревку.
Лиза встала босыми ногами на прохладный шелк и крепко завязала вокруг трубы свободный конец веревки.
За спиной упало что-то пластмассовое и легкое. Этот звук Лиза уже слышала.
– Таблетки тебе больше не понадобятся. Хорошо, что решилась, – сказал Саша, отпихнул ногой банку, в которую только что собирал капсулы, и начал потихоньку двигать на себя стул. Лиза заскользила на халатике. Вцепившись обеими руками в веревку, она попыталась стянуть ее через голову. Стул закачался, когда ступни замерли на краю. Девушка неловко дернула ногой и боль, вспыхнувшая в незатянутой ране, ворвалась, потеснив панику. Лиза проснулась.
Она действительно стояла на стуле с петлей на шее и мокрыми от слез щеками. Прямоугольник света от фонаря на полу, вполовину отсеченный упавшей шторой, побледнел в рассветном сумраке. Опасаясь, что петля может затянуться от любого неловкого движения, девушка вытащила голову и судорожно вдохнула. Опустив ногу на пол, она наступила прямо на валяющуюся на боку банку и еле удержалась, чтобы не упасть.
– Сука! Сука! Сука! – Лиза остервенело долбила об пол упаковку таблеток, – как я тебя ненавижу со всеми твоими блузками, сука! Я чуть не сдохла из-за тебя! – последние слова она с трудом прошептала севшим от крика и слез голосом.
Когда окончательно рассвело, Лиза посмотрела на часы. 9.30. Через час придет мать с тортом, который она будет жрать, даже не догадываясь, что пару часов назад дочь вытанцовывала на стуле с петлей на шее.
И тут Лиза поняла, что пришло время все объяснить матери. Показать наглядно. В картинках.
Спустя час девушка вновь стояла на стуле. В комнате было темно – обе шторы распущены и плотно задернуты. Лиза держала петлю в вытянутых на весь ее диаметр руках. Ей вновь предстояло вернуться туда, но уже на глазах матери.
Когда в подъезде раздались шаги, сердце Лизы забилось быстрее. В дверь постучали, потом позвонили. Раздалось глухое «Лизонька, а после этого поворот ключа в замке. Досчитав до десяти, девушка накинула петлю.
– Лизонька, ты где? – на последнем слове старуха крякнула, об пол грохнулся сапог, который она с трудом стянула. Затем другой. Раздались шаркающие шаги. Первый, второй, третий, четвертый… Лиза чувствовала, как похолодела спина и запульсировало в глазах, заставляя стены прыгать навстречу.
– Лизааа, – торт влажно шмякнулся на пол, – доченька, ты что?!
– Не подходи мама, я хочу, чтобы ты видела, куда ты меня загнала! Нравится?!
Ольга Семеновна закричала хрипло, низко и бросилась к дочери. Лиза видела, как мать тянет к ней руки, но с каждым шагом тяжелеет, замедляется, с трудом удерживаясь на ногах. Неожиданно старуха неловко завалилась вперед и, пытаясь то ли удержать дочь, то ли самой удержаться на ногах, вцепилась и безвольно повисла, обнимая колени дочери.
– Мама, нет! – стул под Лизой снова закачался, встал на две ножки и с грохотом упал, мать безжизненным кулем повалилась следом. Лиза заболтала ногами, пытаясь забросить их на подоконник. Непослушными, сведенными в судороге пальцами вцепилась в веревку в надежде ослабить давление. Но всего за пару секунд оно усилилось настолько, что на своем пике совсем исчезло из ощущений. Пропали и сами ощущения. Будто в уже темной комнате погасла сама темнота.