Круг замкнулся. Вопросы так и остались без ответов. И более того, к пропавшей подруге добавились Розалия, Валентин и Михей, которого Стася, как смутно помнилось Марусе, когда-то уже искала и вроде бы нашла или он вернулся сам - память молчала, как партизан на допросе.
"Что ж, - выезжая на проспект, подумала девушка, - как бы то ни было, события вертятся вокруг Станиславы, и если что-то и случится, то, скорее всего, на её старой квартире. Буду ждать там!"
Маруся надавила на педаль газа и помчалась в особняк, за вещами…
По Белолесью сияющей кометой мчался Волк. Густая шерсть отливала серебром, шоколадные глаза блестели, заострённые уши жались к голове. Снежноствольные деревья сплетали гибкие ветви, оберегая своего любимца от жаркого полуденного солнца, а точёные изумрудные листья взволнованно шелестели. Почуяв приближение Волка, лесные зверушки освобождали тропу, но не убегали: за всю жизнь, кем бы Артём ни был, он не пролил ни капли крови обитателей Белолесья.
Чуткий нос уловил запахи пищи, едва различимый дух камина, и зверь припустил ещё быстрее. Родители завтракали поздно, и он надеялся застать их за столом.
- Привет! - громко крикнул маг, ворвавшись в гостиную. - Я как раз вовремя! Вы ведь только начали, правда?
Артём по-волчьи встряхнулся, сбросил радужный плащ и, не обращая внимания на укоризненный взгляд отца и печальный вздох матери, подошёл к столу. Коротко чмокнув Марфу в щёку, он обезоруживающе улыбнулся Арсению: "Я такой, какой есть, папа, и с этим ничего не поделаешь!"
"Понимаю".
Наблюдатель кивнул сыну и уже вслух спросил:
- Как дела в Кероне?
- А то ты не заешь, - отмахнулся Артём и надкусил тёплую сдобную булочку. - В Годаре всё спокойно. По мне, так слишком спокойно.
- Дима по-прежнему бездействует?
- Сегодня день глупых вопросов, папа? - Глаза временного мага блеснули серебром. - Лучше скажи, что бы сделал ты, оказавшись на его месте?
- Ну… - протянул Арсений, продумывая ответ: злить сына не хотелось, но, кроме навязшего в зубах совета убить императора, предложить было нечего. - Я бы подождал дальнейшего развития событий, всё взвесил и…
Наблюдатель запнулся - в глазах Артёма бушевало серебряное пламя.
- И ещё подождал бы! - закончил за отца Смерть и язвительно добавил: - Вдруг само рассосётся?
Арсений болезненно скривил губы, нахмурился, но промолчал. Честно говоря, он, как и все высшие маги, надеялся, что Дима не позволит Фёдору занять императорский престол. Однако тот даже не попытался убить самозванца, напротив, присягнул ему да ещё отдал Стасе Ричарда или Ричарду Стасю. Это как посмотреть… "И чего он боится? - размышлял наблюдатель. - Убил бы Федю, а Хранительницу Тёма ему вытащит…"
- Нет, - замотал головой временной маг. - Мой любимый магистр и Дима запретили мне играть со Временем!
При упоминании "любимого магистра" глаза Марфы наполнились слезами. У неё в голове не укладывалось, как можно боготворить мага, который… "Лучше не думать об этом!" Провидица сглотнула подступивший к горлу комок и заговорила мягко, но уверенно:
- Мой дар почти покинул меня, Тёма. И всё-таки изредка видения приходят… Я вижу разрушенную Литту, гибнущие в огне города и деревни, обугленные белоснежные стволы и кровь… Много крови… А за всем этим стоит тёмная фигура мага. Думаю, это Фёдор. - Провидица замолчала, вглядываясь в серебристые глаза сына, и хриплым от волнения голосом произнесла: - Дима должен убить его!
- Вот, значит, как вы заговорили… - Взгляд Смерти метался между лицами родителей. - Высшие маги! Ничтожества! Мой магистр не зря презирал ваш жалкий Совет! Опять пытаетесь загребать жар чужими руками? Обойдётесь! Дима убьёт императора, с ним - Хранительницу, а потом сойдёт с ума. И по Лайфгарму будет разгуливать парочка сумасшедших Смертей! - Ледяной взгляд остановился на лице Марфы. - Не их ли прогулки ты зришь, мама? - Смерть моргнул, и в лицо провидицы посмотрели беззаботные шоколадные глаза. - Впрочем, не пугайся! Это не про нас! - Артём лучезарно улыбнулся и с беспечным смешком проговорил: - После прогулки сумасшедших Смертей не остаётся ничего, даже пепла. - Он поднялся и шутовски поклонился родителям. - Прощайте, дорогие мои высшие маги!
Вспышка серебряного света заставила Марфу и Арсения зажмурится, а, когда они вновь открыли глаза, сына уже не было.
- Куда он пошёл?
Руки провидицы дрожали, голос срывался.
- Не знаю, - облизнув сухие губы, ответил Арсений. - Наш мальчик умеет прятаться. - Он помолчал и раздражённо добавил: - Даже от меня…
В Лайфгарме вовсю хозяйничало лето, но здесь, на Небесном пике, лежал снег, холодный и колючий, как взгляд Смерти. Он жёг лапы и таял, обиженный тем, что не сумел добраться и поразить ледяной стрелой волчье сердце. Серебристый Волк едва заметно шевельнулся, втянул ноздрями жидкий горный воздух и завыл, глядя на оранжевое солнце. Тоскливый, отчаянный вой прокатился по отвесным склонам и бездонным ущельям, достиг густых хвойных лесов на границе снегов и умер, пронзённый миллионами острых, зелёных игл. Несколько хвоинок опустились на морду годовалого оленя. Лесной красавец тревожно вскинул голову и как бешеный сорвался с места, краем глаза уловив блеск серой лоснящейся шкуры. Как он мог так близко подпустить к себе хищника? Или человека? Донёсшийся до оленя запах, странный и резкий, не был похож ни на звериный, ни на человечий, скорее напоминал… Сердце животного едва не разорвалось - по пятам следовал дух смерти…
Погоня. Широкие лапы едва касаются мохового ковра. Упоительно громадные прыжки через поваленные деревья, пни, овраги, ручьи… Погоня. За оленем тянется ароматный шлейф первобытного страха, мокрой шерсти и обречённости. И охотник, и жертва знают, кто победит, но всё же…
На последнем дыхании олень перелетает бурливый горный поток, и едва копыта касаются гладких, обласканных ветрами и водами камней, на шее смыкаются могучие волчьи челюсти. Последний удар загнанного сердца, и нить жизни обрывается. Мохнатая, коричневая туша валится на каменистый берег. Волк вгрызается в мёртвую шею, бешено рвёт её на куски. По серебристой морде течёт кровь, глаза хищника горят яростным ледяным пламенем. "Я охотник… Я Смерть… Смерть… Смерть…" Волны безумия несутся над клокочущей, пенной водой, бьются о скалы, сотрясают вековые сосны и ели. Разодрав оленье брюхо, Волк пожирает внутренности, катается в крови, но внезапно останавливается, поднимает окровавленную морду, и по предгорьям вновь разносится вой. Протяжный и безнадёжный.
Россыпь мелких камушков скатывается с ближайшей скалы, но Волк, душой и телом отдавшись тоскливой безрадостной песне, ничего не замечает. Витус брезгливо морщится, бросает на Артёма укоризненно сочувственный взгляд и исчезает. Ему не под силу исцелить безумие временного мага, и гном спешит домой, где возле пылающего камина его ждёт Розалия, мудрая загадочная землянка. Он обязательно расскажет ей о первой охоте временного мага, охоте, которую не видел никто на Лайфгарме…
Первое утро на новом месте Маруся решила начать с уборки. Всё-таки в доме давно не жили, и вездесущая пыль расползлась по полкам, подоконникам, столам. Да и ковры не мешало бы пропылесосить. Сказано - сделано. Маша на скорую руку позавтракала и принялась за работу. Мурлыча под нос песенку, девушка прошлась с влажной тряпкой по квартире, а потом взялась за пылесос. Розетка в Стасиной спальне располагалась весьма неудобно, в самом углу комнаты, за спинкой кровати. Проклиная всех и вся, Маруся заползла под кровать, сунула штепсель в розетку и вдруг заметила, что за неплотно прилегающим к стене плинтусом что-то блестит.
"Какая-нибудь Стасина безделушка! Доставать или нет? Ладно, достану, а то потом хватятся, подумают, что я украла!" Маруся сунула пальцы в щель, но проклятая безделушка намертво застряла между стеной и плинтусом. "Нет, уж! От меня так просто не отделаешься!" Девушка выбралась из-под кровати, сходила в прихожую и вернулась в спальню с длинной тонкой отвёрткой. Кровать пришлось отодвинуть, однако выудить кольцо всё равно получилось не сразу. Прошло почти полчаса, прежде чем упрямая вещица оказалась в руках у Маруси.
- Вот это да! - воскликнула она, рассматривая дивной красоты перстень: тонюсенькие золотые нити, причудливо переплетаясь между собой, обвивали гладкий жёлтый камень, словно светящийся изнутри. - Какая красота!