- Я - Кир, - сухо ответил Ричард. - Он - Изот.
- Да уж… Изот. Ну и имечко тебе досталось, Тёма.
Артём вытер слёзы, сел на песок и недоверчиво взглянул на Солнечного Друга:
- Ты уверен, что мы можем вернуться в замок?
- Да, Изот. Ты можешь спокойно нести свою службу. Рад был познакомиться с тобой, - улыбнулся ему землянин.
- А ты не прост, Валентин, - покачал головой принц. - Мы совсем не знаем тебя. Кто ты?
- Я шут короля Олефира!
Солнечный Друг скорчил забавную рожу и лукаво посмотрел на инмарца.
- Почту за честь дружить с тобой, шут, - слегка поклонился Ричард, а Валечка встал, отряхнулся и торжественно объявил:
- Господа! Приглашаю вас после ужина разделить со мной чашу годарского вина! А теперь прошу извинить: король ждёт меня к обеду!
Он витиевато взмахнул рукой, вскочил на Муху и, не оглядываясь, поскакал в Керон.
- Интересно, где наш пьянчужка научился так хорошо ездить верхом? - глядя ему вслед, задумчиво пробормотал Ричард и вздохнул: - Вставай. Тёма, времени не так много, пора продолжить урок…
Хранительница с нетерпением ждала обеда. Роман о любви инмарского воина и лирийской дамы, что читал ей Смерть, заставил Стасю почувствовать себя юной девушкой, и теперь она грезила о чистой, высокой любви. Обнаружив в оставленной братом книге портрет возлюбленной инмарского воина, Станислава тот час вызвала парикмахера, сунула под нос гравюру и потребовала соорудить ей точно такую же причёску. Парикмахер и горничные два часа возились с густыми рыжими волосами, и всё это время принцесса капризничала и ругалась. Теперь же, когда волосы были уложены и украшены серебряной стефаной, усыпанной мелкими изумрудами, Стася с абсолютно прямой спиной сидела на бархатном пуфике перед зеркалом и придирчиво рассматривала своё отражение. Бледно-зелёное платье, сотворённое Смертью, выглядело идеально, а вот причёска, сделанная парикмахером королевы, заставляла нервничать. "Так ли она хороша, как платье?" - рассуждала Стася, тщательно сравнивая рыжую волосяную башню с чёрной башней лирийской дамы. Наконец, она признала сходство полным и самодовольно произнесла:
- Ну, всё! Теперь Дима обязательно влюбится в меня! Как тот инмарский воин!
Хранительница осторожно поднялась и, стараясь не шевелить головой, поплыла в трапезный зал. Она шла по коридорам и галереям Керонского замка, с удовлетворением посматривая на вытянутые лица придворных и слуг. "Точно влюбится!" Мысленно потирая руки, принцесса царственно вплыла в трапезный зал и остановилась в двух шагах от стола, позволяя брату оценить свой безупречный облик. Но Смерть лишь скользнул равнодушным взглядом по лицу сестры и вновь уставился в тарелку.
Стася растерялась - возлюбленный не оценил её красоты. Изумрудные глаза наполнились слезами, и, предупреждая надвигающуюся истерику, Валечка выскочил из-за стола.
- Вы ослепительны, Маргарет! - восторженно воскликнул он и галантно подал принцессе руку.
- Благодарю тебя, шут, - жеманно улыбнулась Стася, бросила обиженный взгляд на брата и вложила пальцы в ладонь шута.
Солнечный Друг подвёл Хранительницу к столу, усадил рядом с собой и стал демонстративно флиртовать с ней. Станислава с милой улыбкой принимала ухаживания, искоса поглядывая на брата: теперь она жаждала вызвать у него ревность. Олефир улыбался во весь рот, наблюдая за тщетными стараниями обольстить Смерть, а Алинор снисходительно смотрела на дочь, радуясь, что эта безумная любовь обращена не на её мужа.
Но брат по-прежнему оставался равнодушным, и Стася не выдержала: она аккуратно расправила платье, грациозно повела плечами и кокетливо взглянула на Диму. Однако тот не заметил её ужимок. Он ел, тщательно пережёвывая пищу. Хранительница обиженно поджала губы, и на её глазах вновь заблестели слёзы.
Олефир нахмурился, и, оттягивая внимание на себя, Валечка сейчас же поднял бокал:
- Выпьем за величайшего из королей Годара, за лучшего мага Лайфгарма и прочее, прочее, прочее! - Он выпил вино, опустился на стул и громко обратился к принцессе: - Ну вот, формальности улажены, и мы можем болтать дальше. Кстати, меня зовут Валентин. Тебе нравится моё имя?
- Нет, - капризно ответила Станислава и во весь голос заявила: - Мне нравится имя Дмитрий!
- Это для меня не новость. Ему тоже нравится имя Стася.
- В самом деле? - оживилась принцесса, и слёзы на её глазах высохли.
- Да, - важно кивнул Солнечный Друг и зычным таинственным шепотом добавил: - Только он усердно скрывает это.
Просияв от счастья, Стася вцепилась в руку Смерти:
- Это правда, Дима?
Маг перестал жевать, оторвал глаза от тарелки, бесстрастно посмотрел на Хранительницу и перевёл взгляд на Олефира.
"Скажи, что ты в восторге от её имени".
- Я в восторге от твоего имени, - послушно повторил Смерть.
От радости принцесса едва не свалилась со стула. Она решила, что старания всё-таки достигли цели, и Дима влюблён в неё без памяти. Безумную женщину ничуть не смутил безразличный взгляд возлюбленного и, закрепляя свой успех, она проворковала:
- А моя причёска тебе нравится?
- Такие причёски были в моде у лирийских дам двести лет назад, - безразлично сообщил Смерть и продолжил трапезу.
Стася охнула, прижала ладони к щекам, словно брат залепил ей пощёчину, и разревелась. Валечка тяжело вздохнул и ласково погладил её по плечу:
- Не печальтесь, Маргарет. Рано или поздно Дима поймёт, что Вы самая красивая принцесса на свете!
- Правда? - всхлипнула Хранительница и утёрла слёзы.
- Я никогда не вру! - приложив руку к груди, ответил Солнечный Друг. - Особенно Вам, моя принцесса.
- Ты добрый, шут. Хочешь, я буду дружить с тобой? Ты будешь читать мне книжки, как Дима!
- Без проблем! Когда начнём?
- Завтра утром.
- Как прикажете, моя принцесса.
- Утром не получится, - вмешался Олефир. - Вы все будете заняты на церемонии, так что чтение придётся отложить до вечера.
- Вечером, так вечером, - покладисто согласился землянин. - Мне без разницы! Я готов развлекать честной народ в любое время дня и ночи!
- Молодец, шут! Я не ошибся. Ты хорошее приобретение.
Не выпуская из рук бокала, Валечка мигом вскочил на стул и дурным голосом заголосил:
- Боже, царя храни! Многая лета, многая лета!..
А Олефир смотрел на него и благосклонно улыбался…
Глава 22.
Пробуждение.
Керонцы, в отличие от своего кровожадного правителя, оказались добрыми, отзывчивыми и сердобольными людьми. А самое главное - щедрыми. Проникнувшись к приветливому рыжеволосому иномирцу, который "волей судеб оказался в другом мире, вдали от любимой мамочки", они негласно взяли над ним шефство. И уже к вечеру комната землянина обрела домашний уют: горничная Кларисса повесила новые шторы, приятного нежно-зелёного цвета; фрейлина Анжелика подарила десяток разноцветных подушек, которые причудливой горкой легли на плюшевое светло-коричневое покрывало, спонсированное её подругой Агафьей. Пожилой камердинер королевы Степан вручил Валентину два магических канделябра с вечными свечами, а прачка Стефана одарила душистым мылом, полотенцами, расшитыми фиалками и ромашками, и ещё кучей разных мелочей: расчёсками, фарфоровой статуэткой Источника, заварочным чайником в форме гриба и многим другим.
Когда же шут заявился на кухню и, скромно потупившись, сообщил, что у него намечается небольшая вечеринка, повар-лириец Евсей тут же собрал большую корзину еды: мясной пирог, копчёная рыба, парочка жаренных птичьих тушек и толстый круг телячьей колбасы. А виночерпий Игнат, сверкая крупными широкими зубами, вручил десять пузатых бутылок креплёного вина и флягу приготовленного лично им самогона из сосновых шишек.
Самогон Валя припрятал, а еду и вино расставил на столе: в центре красовалась батарея тёмных бутылок, а вокруг, на красивых ребристых тарелках с синими ободками, расположилась закуска. Получилось неплохо и, усевшись на стул, землянин стал ждать друзей.
Ровно в десять вечера Артём и Ричард вошли в комнату шута, неся подмышками увесистые бурдюки. При виде накрытого стола с обилием выпивки "гвардейцы" замерли, посмотрели на бурдюки, потом на землянина и расхохотались.