— Естественно, — хмыкнул я. — Как поймают, мигом всех заложишь.
— Я-a? — широко разинула рот Зойка. — Интересно, когда это я кого хоть разок закладывала?
— Не закладывала, значит, заложишь, — продолжал издеваться я.
— Ну, все! — вскочила на ноги Зойка.
Наверное, она собиралась сказать, чтобы я убирался вон из ее дома. Агата, кажется, подумала то же самое. Потому что, не дав Адаскиной раскрыть рот, быстро сказала:
— Кончайте, ребята.
— Да я чего, — мирно произнес я. — Просто шучу.
— И шутки у тебя, Сидоров, между прочим, дурацкие, — сквозь зубы процедила Адаскина.
Мне ее заявление, конечно, не понравилось, и мы обязательно снова бы поругались, но тут Круглый сказал:
— А между прочим, Ника со своим ключом вообще нам не нужен.
— Это еще почему? — сделалось интересно мне.
— Потому что его ключ наверняка не единственный, — объяснил Круглый. — Наверняка, по крайней мере, еще один висит на щите в вахтерской. А стянуть его оттуда гораздо проще, чем у Николая Ивановича.
— Верно, — обрадовалась Агата. — Заговорим охраннику зубы и...
— Отлично, — одобрил я. — В первый же день занятий и попытаемся это осуществить.
— Тогда предлагаю в школу явиться не перед уроками, а к самому открытию, — сказала Агата.
— Она открывается в восемь, — внес ясность Клим. — Но, думаю, лучше собраться где-нибудь без десяти — без пятнадцати. Устроимся во дворе у самого входа. Вряд ли этот мужик, даже если он нас выслеживает, попрется на территорию школы.
— Точно, не попрется, — на сей раз согласилась со мной Адаскина. — Зачем ему привлекать к себе внимание.
— А интересно, он завтра будет здесь нас разыскивать или нет? — я посмотрел на друзей.
— Может, уже сегодня разыскивает, — поежилась Агата.
— Сегодня вряд ли, — покачал головой Клим. — Если мы правы и он совершил какую-нибудь кражу века, то постарается держаться подальше от места преступления. Ведь его кто-нибудь может опознать.
— Так ведь и завтра может, — сказала Адаскина.
— Завтра — совершенно другое дело, — ответил Клим. — Он переоденется или вообще немного внешность изменит. И узнать его станет гораздо труднее.
— Кстати, насчет кражи века, — меня вдруг осенило. — Если этот мужик и впрямь совершил что-то крупное, то об этом обязательно сообщат или в газетах, или по радио, или по ящику.
— А может, и везде одновременно, — предположил Круглый.
— Не обязательно одновременно, — уточнила Агата. — По телеку может пройти информация уже сегодня, а в газетах, скорей всего, завтра утром.
— При условии, если сегодня все обнаружится, — подхватила Адаскина. — А если он ограбил квартиру, хозяева которой куда-нибудь на время уехали?
— Тогда до их приезда, — уловила Агата Зойкину мысль, — никто и не хватится.
— А соседи разве слепые кроты? — заспорил я. — Они наверняка заметят взломанную дверь и милицию вызовут.
— Это если дверь взломана, — внимательно посмотрел на меня Климентий. — А если преступник ключ подобрал и, уходя, аккуратно запер за собой дверь?
— Тогда другое дело, — вынужден был признать я.
— Не другое, — Адаскина словно нарочно спорила с каждым моим словом. — Видишь ли, Тимурчик, если у людей хранятся большие ценности, они ставят свою квартиру на охрану. Понимаешь, сигнализацию проводят.
— А вдруг преступник знал, как снять квартиру с охраны? — спросила Агата. — Ведь если это и впрямь серьезная кража, то к ней наверняка тщательно готовились.
Тут меня охватило запоздалое раскаяние.
— Дурака мы с вами сваляли, ребята. Надо было, как только мужик отъехал, тут же в подъезд забежать. Вдруг что-нибудь важное бы заметили.
— Куда забегать? — уставилась на меня Агата. — Мы ведь тогда вообще ничего не поняли.
— Вот именно, — поддержал ее Клим. — Мы стали о чем-то догадываться только после того, как нам проявили пленку.
— А до этого, между прочим, Тимурчик, ты только и твердил про свои пятьдесят баксов, — не преминула напомнить Адаскина.
Я, не произнося ни слова, поднялся на ноги.
— Куда ты? — удивилась Адаскина. — Неужели обиделся?
— Делать мне нечего, на тебя обижаться, — усмехнулся я. — Сейчас фотки из куртки достану и поглядим, возле какого подъезда стоял грузовик мужика.
— Зачем тебе? — не поняла Зойка.
— Во-первых, чтобы знать, — отозвался я. — А во-вторых, попытаюсь исправить ошибку.
— Спятил? — Адаскина глянула на меня как на чокнутого.
Отмахнувшись, я сходил за снимками. Мы изучили фотографию с грузовичком и мужиком.