Меня освободили из-под домашнего ареста. Теперь я мог снова ходить после школы с ребятами, снимать и тому подобное. Вовсю возобновились репетиции в нашей школьной театральной студии. Между прочим, Агата, Клим и Будка там ведущие актеры. Адаскина тоже играет. И еще придумывает костюмы к спектаклям. В общем, как всегда, в каждой бочке затычка. Ну, а я там веду фотолетопись. Снимаю репетиции и спектакли.
В прошлом полугодии мне это жутко понравилось. Было так интересно! А сейчас стало как-то скучно. Физиономии те же, и фотки какие-то одинаковые получаются. Я даже, когда смотрю, сам порой не сразу врубаюсь: в этой четверти снимал или в прошлой? Возможно, когда они начнут репетировать в костюмах и гриме, мне станет интереснее. А пока так. Ерунда. Правда, ребятам нравится. И многие заказывают для себя экземпляры. Это как раз удачно. Потому что от бандитских пятидесяти баксов даже воспоминаний уже не осталось, а Климом я клятвенно обещал не торговать. Фанатки сделали свои выводы и теперь обходятся своими силами. В общем, я ради дружбы упустил солидный кусок бизнеса. Ну почему, скажите на милость, в этой жизни постоянно приходится чем-то во имя чего-то жертвовать? Боксом ради здоровья. Бизнесом ради дружбы, и так далее и тому подобное. А ведь как хорошо было бы все совместить. Но такого почти никогда не выходит. А если каким-то чудом вдруг и получится, то очень скоро обязательно что-нибудь этому помешает. Если не верите, обратитесь к личному опыту. Сразу поймете, насколько я прав.
Однажды, спускаясь после уроков на первый этаж, мы с Круглым увидели в вестибюле кучу народа, толпившегося возле доски объявлений.
— Видел? — повернулся я к Круглому.
— Что за событие такое? — изумился он, и мы поспешили узнать, в чем дело.
Последний раз подобное столпотворение у нас в школе наблюдалось возле актового зала, когда шла запись в театральную студию.
Протолкавшись сквозь плотную толпу вперед, мы с Климом наконец выяснили причину. Не прошло и полугода, как давно обещанный нам телекружок объявил набор желающих.
— Ого, — растерянно произнес Клим. — Что же мне теперь делать?
— А какие проблемы? — не понял я.
— Так ведь я уже теперь в театральной студии, — отозвался Круглый.
— Ну и что? — я пожал плечами.
— Так я ведь с самого начала хотел именно в телекружок, — продолжал Клим.
— Ну, и иди записываться, — посоветовал я.
— А театральная студия? — спросил Круглый. — Как же мне ее вдруг теперь бросить? У меня уже роль в новом спектакле. Причем главная. Если бы хоть пару недель назад предупредили. А теперь как-то обидно, да и неудобно.
— Тогда совмести, — сказал я.
— Вообще-то мысль, — кивнул Клим. — Правда, тяжеловато будет. А главное, чтобы дни и часы занятий не совпадали. И еще...
Он осекся. Но я ведь не пальма в тундре и не фикус в огороде, поэтому мигом просек, в чем дело. Они же второй спектакль с Агатой в паре играют. У него главная роль и у нее — тоже. Вообще-то у них классно вместе получается. Как говорит наша Изольда, «гармоничный ансамбль». Естественно, Клим уйти просто так из студии не может. Да и не уйдет.
Мне проще. Во-первых, для летописи совершенно необязательно сидеть у них на каждой репетиции. И даже, когда сидишь, можно минут пятнадцать пощелкать, и порядок. А потом шуруй себе спокойно в телекружок, даже если занятия там в одинаковые дни и часы с театральной студией.
А запишусь я туда обязательно. Едва увидел, сразу понял, как жутко мне хочется стать оператором. Правда, видеокамеры у меня собственной пока нет. Но в нашей школе они имеются. Причем профессиональные. Один из спонсоров подарил. Специально для телекружка. Ну, а потом, глядишь, когда-нибудь и свою удастся приобрести. Буду копить.
Клим продолжал уныло топтаться у доски объявлений.
— Ну, чего? Будем записываться? — спросил я.
— Прямо не знаю, — по-прежнему колебался Круглый.
Говорю же: никогда в этой жизни не получается полного счастья. Вот и Климу придется чем-нибудь да пожертвовать.
— Дело твое, — сказал я. — Но мне в телекружок хочется. Вообще мой тебе совет: пошли после уроков и запишемся. А если потом раздумаешь, никто ведь тебя насильно ходить не заставит.
— И камера у моего предка есть, — не отвечая впрямую на мое предложение, задумчиво и мечтательно произнес Клим. — Отец редко ею снимает. В основном она лежит и пылится.
— А он даст тебе ею пользоваться? — заинтересовался я.
— Наверное, даст, — кивнул Круглый. — Тем более если в телекружок запишусь. Мой предок говорит, ему нравится, когда я занимаюсь каким-нибудь полезным делом.