— По кочану! — рявкнул я.
— Опять в какую-нибудь историю влез? — не отставал отец.
— Я лично ни во что не влезал. В отличие от некоторых.
Он аж рот раскрыл.
— А кто влезал? Что ты имеешь в виду?
— Никого и ничего я не имею в виду! — проорал я. — И вообще, оставьте меня в покое!
— Тимка! Сережа! — появилась на пороге мать. — Чего раскричались?
— Мы раскричались? — возмутился отец. — Нет, это он как с цепи сорвался. Немедленно признавайся, Тимур, во что влип?
Меня уже всего трясло. Воспитатель нашелся! Да какое он теперь имеет право мне указывать?
— Видишь, Лена, молчит, — отец повернулся к матери. — А мы потом из-за него с ума сходим.
— Это я из-за вас сойду! — продолжал орать я.
— Тимур! — всплеснула руками мать. — Какая муха тебя укусила?
«И эта хороша! — пронеслось у меня в голове. — Спектакль разыгрывают. Изображают нежную заботу о сыне». И, не помня себя, я выкрикнул:
— Уйдите! Уйдите оба отсюда!
Скандал разразился жуткий. Однако предки так и не удосужились мне ни в чем признаться. Ну и я, естественно, тоже им ничего не сказал. Мы окончательно поругались, и я лег спать.
Как ни странно, я вырубился, едва прикоснувшись к подушке, и проснулся только от звука будильника. Мне мигом все вспомнилось, и я с тяжелыми мыслями стал собираться в школу. На глаза попалась раскрытая чистая тетрадь. Ну и ладно. На фига мне этот телекружок, если мы все равно скоро отсюда переедем. Может, даже очень скоро. И я вдруг подумал, что ходить в родную школу вообще осталось считанные дни.
Странное дело. Всю жизнь мне казалось: ну школа и школа, хожу и хожу. Половину времени даже идти туда не хотелось. И с ребятами у меня по-разному отношения складывались. Даже с лучшим другом Климом. Порой я даже начинал его ненавидеть. А вот теперь посмотрел на это совсем по-другому. Ну почему нельзя повернуть назад? Так, чтобы все оставалось по-прежнему: и школа, и Клим, и даже Адаскина с Никой.
С таким настроением я и приперся в школу. Клим, как увидел меня, тут же спросил:
— Тимка, что случилось?
— Да так, — отмахнулся я. — Ничего особенного.
— Сочинение, что ли, не написал? — продолжал расспрашивать Круглый.
— Ага, — честно признался я.
Клим внимательно посмотрел на меня:
— Стоит из-за такого расстраиваться. Сдавать-то Карине только после уроков. Времени у тебя полно. Сдуешь что-нибудь из моего сочинения, а после что-нибудь из Агатиного и Зойкиного.
В другое время я бы жутко обрадовался. А сейчас мне от предложения Клима сделалось только еще тоскливей. Потому что скоро я все это потеряю. И я из последних сил выдавил:
— Не надо. Не хочу я ничего писать.
— Почему? — вытаращился на меня Круглый. — Ты ведь так хотел телевидением заниматься.
— Не хочу больше говорить на эту тему, — постарался как можно жестче произнести я.
Клим удивился еще сильней:
— Слушай, Тимка, говори прямо: что у тебя стряслось? Я ведь вижу.
Я уже был почти готов поделиться с ним, но все испортила, как обычно, Адаскина. Подбежав к нам вместе с Агатой, она затараторила:
— Мальчишки, сочинения написали?
— Написали, — покосившись на меня, смущенно ответил Клим.
— А чего? — не отставала Зойка.
Клим, по-прежнему не выпуская меня из поля зрения, медленно начал:
— Да я там сперва просто чуть-чуть порассуждал о телевидении. Мол, искусство подачи факта и так далее.
— Че-его? — протянула Адаскина.
— Можешь, Зойка, зря не стараться, — сорвал я на ней злобу. — Тебе все равно не понять.
— Это кому не понять? — сузила голубые глазки Адаскина.
— Ну, естественно, не мне, а тебе, — уже прорвало меня.
— Ах, какие мы умненькие, — поцокала языком Адаскина. — Ну тогда ты, Тимурчик, мне объясни, что такое искусство подачи факта и так далее? И вообще, ты-то сам что написал?
— Чего надо, то и написал, — не собирался я ничего объяснять Зойке.
Клим удивленно уставился на меня, но промолчал. Зато Адаскина не отставала:
— Уж не томи, Тимурчик, поделись. Очень хочется узнать, почему тебе захотелось в телекружок.
— Придет время, узнаешь, — пытался отбиться я. Как же мне хотелось ей врезать!
— Почему это придет время? — надула губки Адаскина. — Я хочу сейчас.
— Не доросла еще, — едва сдерживаясь, буркнул я. И, повернувшись к Климу, добавил: — Пошли, Круглый, разговор есть.
— Ну, пошли, — пожал плечами тот.
А Зойка, конечно же, отвратительно кривляясь, пропищала нам вслед:
— У мальчишек свои секреты!
Мы с Круглым двинулись вверх по лестнице.
— Почему ты от Зойки скрыл, что не хочешь ходить в телекружок? — спросил он.