— Чтобы не лезла, — откликнулся я.
Клим помолчал и продолжил:
— У тебя что-то произошло?
— Не без этого... — и я умолк.
Очень странное состояние. С одной стороны, я чувствовал: если с кем-то не поделюсь, то просто не выдержу, а с кем же еще делиться, если не с Круглым. Однако такие вещи трудно рассказывать. Вот я и стоял, как полный идиот, переминаясь с ноги на ногу. Клим, не произнося больше ни слова, терпеливо ждал.
— У меня предки разводятся! — наконец выпалил я.
— Че-его? — полностью прибалдел Круглый. — Как? Почему? Зачем?
Я только развел руками:
— Не знаю. Они вообще ничего мне не говорят.
— Откуда же ты узнал? — поинтересовался Клим.
— Мать с подругой на кухне вчера трепались, а я подслушал.
— Дела-а, — протянул Клим. По-моему, новость ошеломила его не меньше, чем меня.
— Вот именно, — кивнул я.
— А чего ты сам-то не поговоришь с ними? — осведомился мой лучший друг.
— Не могу, — честно признался я.
Клим, чуть помолчав, ответил:
— Понимаю. Я бы, наверное, тоже не смог.
— Тебе и не надо. — Внезапно я начал испытывать к нему жуткую зависть.
Бывают же у людей нормальные дружные семьи. Правда, Кругловых, может, чересчур много, зато уж они точно не разойдутся.
— А с кем из предков ты останешься? — задал новый вопрос Клим.
— Спроси что-нибудь полегче, — откликнулся я. — Они пока в моем присутствии корчат образцовую семью. Лена, сю-сю-сю! Сережа, сю-сю-сю! Ах, Тимурчик, не расстраивай мать! Не кричи на папу! Смотреть тошно!
И от ярости я плюнул на мраморную лестницу.
— Какое хамство! — немедленно раздалось у меня за спиной.
Я обернулся. Вверх по лестнице поднималась наша биологичка Варвара Аветовна по прозвищу Приветовна. Я уже давно убедился: стоит кому-нибудь прилепить жвачку к перилам, или плюнуть, или мусор какой-нибудь бросить, как немедленно возникает Приветовна. Ну, прямо не биологичка, а настоящий «санитар леса». Хотя наша школа у Сретенских ворот напоминает скорее не лес, а зоопарк.
— Извините, мы случайно, — бросил биологичке в ответ Клим.
Однако я извиняться не собирался. Какой смысл, если меня тут скоро вообще не будет. К тому же я постоянно сталкиваюсь с Приветовной на этой почве. Не то чтобы я все время плюю. Конфликты у нас из-за разного получаются. То бумажку на пол кину, то без сменки в слякоть войду, и на лестнице останутся мои грязные следы. А один раз у меня случайно выпал из рук в пролет огрызок яблока и, как нарочно, угодил поднимавшейся снизу Приветовне прямо по кумполу. Ох, и крику же тогда было! И родителей моих вызвали к нашему, еще прежнему, завучу. Приветовна утверждала, что это я специально ей так отомстил за единицу по ботанике. Совсем, видно, за дурака меня держала. Да задумай я отомстить ей, изобрел бы что-нибудь поинтересней.
Ну, в общем, Клим извинился, а Приветовна отвечает:
— А Сидоров у нас сегодня что, онемел? По-моему, это он, а не ты плевал.
Я совсем обозлился и брякнул:
— Разве на вас попало?
У Приветовны даже челюсть отвисла. И вместо обычных двух подбородков сделалось три.
— Что... ты... сказал? — с расстановкой произнесла она.
— Что слышали, — огрызнулся я. — На вас никто не плевал. Поэтому извиняться перед вами не собираюсь. А если уж захочу извиниться, то скажу: «Простите, пожалуйста!» — лестнице.
Приветовна часто-часто захлопала глазами:
— Сидоров, ты в своем уме?
Круглый начал пинать меня в бок и шептать: «Кончай, кретин». Но я уже ощутил на практике, какая великая вещь свобода слова. Говоришь все, что думаешь, а люди даже не знают, что ответить.
— Сидоров, я к тебе обращаюсь, — продолжала биологичка.
— Не собираюсь больше ля-ля разводить! — рубанул я ребром ладони воздух. — Пошли, Клим, отсюда.
И я потянул Круглого в сторону, Приветовна замерла на месте. Ну прямо статуя с открытым ртом.
— Микросхемы в башке полетели? — уставился на меня лучший друг.
— А чего терять, — отвечал я. — Все равно меня тут скоро не будет. Хоть память надолго оставлю.
— Хорошая память, — покачал головой Круглый. — Тимка, я все понимаю, но Приветовна чем виновата?
— А! — уже несло меня. — Надоело. И под руку пусть не лезет.
— Вот она сейчас пойдет к Нике и нажалуется на тебя, — продолжал Клим. — А Ника вызовет твоих предков.
— Плевать, — откликнулся я. — А предкам так и надо!
— Тимур, — очень тихо проговорил Клим. — По-моему, ты перебарщиваешь.
— Отстань, — сквозь зубы процедил я.
Но Круглый не отстал:
— Чего ты, Тимка, сходишь с ума? Если уж они окончательно решили развестись, тебе все равно ничего не изменить. Сам, наверное, понимаешь. Не маленький. И потом, это ведь их жизнь. Наверное, у них что-то не получилось.