— И на школу мне чихать! — уже не мог остановиться я.
— Тимур! — всплеснула руками мама. — Что ты говоришь? У вас же такая хорошая школа. И престижная, и друзья у тебя...
— Ага, спохватились! — исторг я какой-то кошмарный вопль. — А раньше чего же не думали?
— Мы? Не думали? — хором переспросили предки. — При чем тут мы?
— А разве не из-за вас мне скоро придется расстаться с этой школой? — напрямик спросил я.
— Из-за нас? — отец вытаращился на мать. — Лена, ты что-нибудь понимаешь?
— Нет, — схватилась за голову мама.
— Они не понимают! — расхохотался я. — Думаете, я дурак! Ничего не вижу и не слышу? Все потому, что вы разводитесь.
— Что-о? — у отца отвисла челюсть.
— Тимурчик, кто разводится? — растерянно пролепетала мать. — С чего ты взял?
— С того! — я снова принялся орать во всю глотку. — Надоело мне ваше вранье! Делаете вид, будто все по-прежнему, а сами уже все решили. Квартиру размениваете! Мебель подыскиваете!
— Тимка! — запричитала мать. — Кто тебе это наговорил?
— Сам подслушал, — не стал скрывать я.
— Где? — отец продолжал на меня таращиться. — Где ты такое подслушал?
— Дома, — я решил выложить все начистоту. — Мама говорила тете Кате.
Предок, уставившись на мать, жалобно спросил:
— Лена, ты со мной разводишься? Совсем с ума сошла?
— По-моему, это наш сын сошел с ума, — откликнулась мать. — Ничего подобного Кате не говорила.
Ну, вот. Снова врут и прикидываются. И я грянул:
— Как это, не говорила? А кого, интересно, тетя Катя просила ничего от меня не скрывать, чтобы я в результате не сделался наркоманом, как сын Витковских?
— Что-что? — лицо у матери сделалось какое-то странное.
Мгновение спустя она разразилась заливистым хохотом.
— Лена, ты можешь мне объяснить, в чем дело? — запрыгал вокруг нее отец.
Но мама только отмахивалась и продолжала смеяться. Наконец, она нашла в себе силы простонать:
— Тимка, какой же ты все-таки у меня еще глупый.
— Лена, — мрачно взирал на нее предок. — Давай все-таки внесем ясность.
— И этот... большой, а дурак, — зашлась от нового приступа хохота мама. — Наверное, это у вас с Тимкой наследственное. По мужской линии передается.
— Недопонял, — буркнул предок.
— Объясни нам, — поддержал я.
— О господи! — явно устала смеяться мать. — Тимур, успокойся. Мы с папой не разводимся, а совсем наоборот.
— Что значит «наоборот»? — ее слова совсем сбили меня с толку.
— Это значит, что через полгода у тебя родится сестра или брат, — наконец внесла ясность мама.
Я выпал в осадок. Ну, блин.
— Значит, мы никуда не переезжаем?
— В ближайшее время нет, — ответил предок. — Если ты, Тимка, конечно, не дашь нам денег на новую квартиру.
Я почувствовал, как мой рот сам собой растягивается до ушей. Затем до меня как бы со стороны донесся собственный радостный возглас:
— Не, не дам! Мне и здесь хорошо!
Мы долго еще потом разговаривали. И, естественно, теперь, когда точно выяснилось, что развода не будет, со всей остротой встал вопрос о завтрашнем посещении Ники.
Я начал снова убеждать предков, что совершенно не виноват. То есть вчера я, конечно, на лестницу плюнул, но это случилось из-за развода. И, хотя я даже не думал плевать в Приветовну, готов, если она потребует, завтра перед ней извиниться. Но вот сегодня с кашпо я и вовсе не виноват. Стремянка на самом деле покачнулась, да еще потом и сложилась.
Тут мать вдруг сказала:
— Между прочим, Сережа, завтра в школе потребуем, чтобы нам показали эту стремянку. Иначе еще кого-нибудь заставят на нее лезть, и он разобьется.
— Обязательно, Лена, потребуем, — поддержал отец.
Я понял: гроза миновала. Предки мне поверили. Теперь они на моей стороне. А это уже кое-что. Уже поздно вечером я не удержался и позвонил Круглому.
— Порядок, — едва услыхав его голос, сообщил я.
Круглый, конечно, врубился не сразу:
— Чего, твои уже с Никой виделись?
— Да при чем тут Ника? Они не разводятся.
— Не может быть! — завопил Круглый. — Неужели передумали?
— Не то чтобы передумали, а вообще, оказывается, не думали.
— Но ведь ты сам говорил... — удивился Круглый.
— Неправильно понял, — перебил я.
— Я неправильно тебя понял? — совсем запутался Клим.
— Нет, я их неправильно понял.
— Значит, ты, Тимур, остаешься и никуда не уезжаешь? — по-моему, Клим жутко обрадовался. А я обрадовался, что он обрадовался.
Мы с ним еще потрепались, и я лег спать. И снова никак не мог заснуть. Сначала думал, как лучше бороться с Никой. Потом мои мысли переключились совсем на другое. Наверное, когда родится брат или сестра, жизнь наша здорово изменится. И вообще как-то странно. Я уже привык быть один в семье. А теперь получается, мои предки станут еще чьими-то предками. Теперь они будут прыгать вокруг этого маленького. И вообще, что им вдруг взбрело в голову заводить еще ребенка? Разве плохо было втроем?