В дверь позвонили приблизительно без четверти десять. Я подошел к домофону, спросил, кто там, и, не получив ответа, принялся повторять: «алло, алло». Наконец звонок раздался снова, и тут до меня дошло, что они уже у дверей квартиры, а не внизу.
Но это оказались вовсе не они. Открыв дверь, я увидел пожилого мужчину еврейского обличья, в черных одеяниях, плоской и тоже черной шляпе, и с длинной седой бородой. Он с прищуром взглянул на меня и пробормотал что-то на незнакомом языке. Надо полагать, это был идиш.
Я сказал:
– Кажется, вы ошиблись квартирой.
Старик сверился с засаленным клочком бумаги, повернулся и зашаркал к двери напротив. Передернув плечами, я возвратился на диван, но уснуть уже не мог и включил телевизор, что позволило мне насладиться какой-то викториной с участием разных видных людей.
Спустя десять минут в дверь снова позвонили, причем и на сей раз пришельцы были уже на нашем этаже. Я выключил телевизор, открыл дверь и увидел, что это опять не полицейские. За порогом стоял бодренький юноша, державший в руках доску с пришпиленным к ней листом бумаги.
– Здравствуйте, сэр, – жизнеутверждающе произнес он и взглянул на доску. – Кажется, мисс Карен Смит проживает здесь?
– Ее нет дома, – ответил я.
– Вот как? Но, быть может, она предупредила вас о моем приходе?
– Нет, она ничего такого не говорила.
Юноша вскинул брови.
– Я – Митчелл из районного комитета по благоустройству.
– Извините, – сказал я. – Мисс Смит не упоминала вашего имени.
– Ай-ай-ай, – произнес юноша, постукивая карандашом по доске с прищепкой. – Это усложняет дело. Она числится в нашем списке пожертвователей. Благотворительный взнос в сумме пятнадцать долларов. Может быть, уходя, она оставила эти деньги вам?
Я испытал смутное ощущение, что этот юноша заподозрил меня в намерении прикарманить взнос, и сказал:
– Нет. Мисс Смит не оставляла никаких денег и даже не обмолвилась об этом пожертвовании.
– Хммм... Скверно. К полудню я должен собрать и сдать все до последнего цента.
Я вспомнил, что в ящике туалетного столика Карен лежит кошелек с несколькими купюрами, и сказал:
– Подождите минуту. Может быть, я сумею раздобыть для вас эти деньги.
В кошельке оказалось тридцать с лишним долларов, более чем достаточно.
Вытащив три пятерки, я вручил их стоявшему в дверях юноше.
– Благодарю вас, сэр, – молвил он. – Вот, держите расписку. Отдадите ее в налоговое управление. Чье имя я должен указать, ваше или мисс Смит?
– Мисс Смит, – ответил я.
Он нацарапал на листке имя, и я снова завалился на диван. Но спустя двадцать минут рывком принял сидячее положение и уставился на кофейный столик, где лежала расписка. Пятнадцать долларов! Я только что опять приобрел пустую бумажку! Да еще заплатил за нее из чужого кармана!
Я опрометью выскочил из квартиры и забегал вверх-вниз по лестнице, заглядывая во все коридоры. Но юноши, разумеется, уже и след простыл. Теперь придется возмещать Карен потери, вот только как это сделать? Наличных денег у меня почти не было, а выписать чек я не мог: она сразу поймет, что я копался в ее личных вещах. Но ведь нельзя же просто стащить у нее эти пятнадцать долларов.
Вернувшись в квартиру, я принялся мерить шагами гостиную и размышлять о том, как мне быть. Итогом этих размышлений стало данное самому себе твердое обещание (уже далеко не первое) впредь подозревать всех и каждого. Уж теперь-то – наверняка!
В половине двенадцатого раздался гудок домофона. На сей раз пожаловали Стив и Ральф. Поднявшись наверх, они сообщили мне, что огорчены, поскольку я не позвонил им сразу же после покушения на мою жизнь. Я признал уместность их скорби, принес извинения и пообещал, что впредь такого не повторится, после чего следопыты перешли к обсуждению более важных вопросов. Например, такого: кому и зачем приспичило меня убивать?
– Как вы понимаете, Фред, нам нужна начальная версия, отправная точка, – сказал Ральф, а Стив добавил:
– Ральф имеет в виду какой-нибудь указатель возможного направления поиска.
– Да, я имею в виду как раз такой указатель, – согласился Ральф. Разумеется, если в ходе расследования мы обнаружим факты, которые не будут укладываться в начальную версию, от этой версии придется отказаться в пользу какой-нибудь другой.
– Или подтасовать факты, – вставил Стив, и сыщики расхохотались.
Отсмеявшись, Ральф сказал:
– В вашем деле начальная версия уже есть. Я говорю о парне, который стрелял в вас вчера вечером.
– По нашей версии, – добавил Стив, – этот парень и есть убийца вашего дядьки.
– Но это – лишь версия, – поспешно пояснил Ральф. – Надо признаться, кое-что в ней не очень нам нравится.
– Например, образ действий, – сказал Стив.
Ральф взглянул на него и нахмурился.
– Не думаю, что Фреда интересуют чисто технические подробности, рассудил он. – Полагаю, ему хочется побольше узнать о том, что я назвал бы общей картиной.
– Иными словами – о версии, – откликнулся Стив.
– Вот именно, – согласился Ральф. Он посмотрел на меня, вздернул брови и спросил:
– Ну-с?
Я уставился на Ральфа, не понимая, чего он от меня хочет.
– Что – ну-с?
– Ну-с, какого вы мнения об этой версии?
– Оно интересует нас, потому что вы, можно сказать, замешаны в этом деле, Фред, – пояснил Стив.
Я пожал плечами.
– В вашем изложении версия звучит вполне правдоподобно. Две жертвы, один убийца – в этом есть смысл.
– Какой, Фред? – спросил Ральф.
– Что?
– Вы сказали, в этом есть смысл. Человек, убивший вашего дядьку Мэтта и стрелявший в вас, – одно и то же лицо. Почему вы думаете, что в этом есть смысл?
– Ну... – в растерянности ответил я и, вместо того, чтобы довести свою мысль до конца, принялся сучить руками. – Просто это звучит разумно, вот и все.
– Стройно, – подсказал мне Ральф. – Не размыто. Один убийца. Что-то вроде блок-полиса в страховом деле.
– Да, можно сказать и так, – согласился я.
– Стало быть, и мотив тоже один, – продолжал Ральф. – Один для обоих убийств.
– Возможно, – ответил я.
У меня возникло весьма неприятное ощущение: казалось, эти двое норовят загнать меня в какую-то ловушку, но я не понимал, как и зачем.
– Как вы думаете, Фред, – спросил меня Стив, – он делает это ради денег?
– Не знаю, – ответил я. – Ума не приложу, кто он такой и чего ему надо.
– Однако такая догадка представляется вполне правомерной, верно?
Может, это какой-нибудь ваш троюродный брат, который будет убирать всех других претендентов на наследство, пока не захапает его.
– Едва ли это имеет смысл, – возразил я. – Слишком уж прямолинейно.
– Тогда давайте рассмотрим другую версию, – предложил Ральф. – Вас хотят убить не из-за денег, Фред. Вас норовят убрать, чтобы вы не проболтались.
Стив блаженно улыбнулся и добавил:
– Ну, как вам такая версия, Фред? Уже теплее?
– Не проболтался? – переспросил я. – А что я могу выболтать?
– Это вы нам скажите, Фред, – отвечал Ральф.
Ничего такого я сказать не мог, и они снова погрустнели. Еще какое-то время мы играли в «опять двадцать пять», но в конце концов Стив и Ральф убрались восвояси, велев мне держать с ними связь и сообщать обо всех моих передвижениях. Я пообещал неукоснительно следовать этим указаниям, уселся на диван и приступил к составлению новой словесной головоломки.
Без десяти три пополудни зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал глухой мужской голос:
– Фред Фитч?
– Да.
– Ага, вот ты где, – сказал мой собеседник и, хихикнув, повесил трубку. Телефон щелкнул.