Глава 13
Герти открыла дверь и сказала:
– Неужто наш разведчик? Как дела?
– Так себе, – ответил я, входя в квартиру. – Кажется, за мной не следили.
Она насмешливо вскинула брови.
– Не следили? И как ты терпишь такое пренебрежение к себе?
– Вы хотите услышать, что случилось, или предпочитаете сыпать театральными колкостями? – спросил я.
– А ты довольно нахален для хиляка весом в полцентнера, – рассудила Герти. – Что ж, и то неплохо. Пошли на кухню, я собираю ужин.
Квартирка эта на Западной сто двенадцатой улице, в квартале от собора Святого Иоанна, была гораздо теснее и проще, чем жилище Карен, и разительно отличалась от моего собственного опрятного логова на Девятнадцатой улице, но я тотчас почувствовал себя тут как дома и вскоре уже сидел за кухонным столом, взгромоздив на него локти, прихлебывая кофе из белой кружки и рассказывая Герти обо всем, что случилось со мной с тех пор, как в субботу вечером я усадил ее в такси.
Когда я дошел в моем повествовании до глухого мужского голоса, Герти забыла о сырной подливке, которую готовила, и спросила:
– Как они тебя нашли?
– Не знаю. Но этот звонок привел меня в ужас. Надо было как можно скорее найти какое-нибудь другое место. Домой я вернуться не мог, потому что они наверняка наблюдали за квартирой. Звонить в полицию не было времени, поскольку я не знал, как близко подобрались ко мне эти люди. Может, они звонили из аптеки на углу.
– И посему ты связался со старой подружкой Герти.
– Я вспомнил, что у меня в бумажнике есть ваш номер, позвонил, вы сказали: приходи, и вот я, тут как тут.
– Тут как тут, – кивнув, повторила Герти. – Малыш, у тебя выдалась суматошная неделя. И что же дальше?
– Позвоню Райли, – ответил я.
– Ты уверен, что это правильно?
– А почему нет? – спросил я, вытаращив глаза.
– Потому что мы еще не знаем, как они тебя разыскали. До субботы ты даже не слыхал об этой девке Смит. Так откуда им стало известно, что ты у нее?
Я поморщился, когда она назвала Карен девкой, но тем не менее оценил важность ее вопроса.
– Райли? – предположил я. – Нет, только не Райли.
– А почему не Райли? Он что, ненавидит деньги?
– Райли – мой друг, – заявил я.
– Милый мой, – сказала Герти, – дядя Мэтт очень любил одну верную присказку: имея полмиллиона долларов, человек не может позволить себе иметь еще и друзей. Деньги меняют все – вот тебе мое мудрое изречение.
– Райли не мог так поступить, – возразил я.
– Рада слышать. Как же тогда они тебя нашли?
– Не знаю. Может, через ваших дружков Стива и Ральфа.
Герти рассудительно кивнула.
– Возможно. Никогда не считала этих двоих святыми.
Я почувствовал леденящий холод в затылке.
– По сути дела, вы говорите, что я не могу доверять никому на свете.
– Ты неплохо управляешься со словами, милый.
– Значит, вы считаете, я не должен звонить Райли или еще кому-нибудь и сообщать, что я здесь?
– Нет, если не хочешь, чтобы кто-нибудь опять позвонил тебе. Или явился во плоти. А уж этого не хочу я, поверь мне, миленький. Только не сюда. Мой домовладелец очень недолюбливает деятелей индустрии развлечений.
– Что же мне тогда делать?
– Пересидеть бурю здесь, – ответила она. – Я без труда раздобуду где-нибудь раскладушку.
– Как это пересидеть? Когда же я буду в безопасности?
– Как только поймают убийцу дяди Мэтта. Готова спорить, что все дело в нем.
– А если его никогда не поймают?
– Поймают. Он действует и снует по округе. Если парень не может угомониться, он непременно попадется.
– Надеюсь, вы правы, – сказал я.
– Разумеется, права.
Но она меня не убедила. Я никак не мог на что-то решиться. С одной стороны, я чувствовал, что должен позвонить Райли (или Стиву и Ральфу) и рассказать, что случилось и где я теперь. Ведь если полиция не будет ничего знать, то не сумеет мне помочь. С другой стороны, неизвестно, как убийца пронюхал о моем местонахождении. И, вполне возможно, Герти была права, когда сказала, что теперь, когда я стал обладателем сотен тысяч долларов, мне больше нельзя доверять ни одной живой душе.
Я еще ничего толком не соображал, разум мой по-прежнему пребывал в смятении. Поэтому я сменил тему и попросил Герти рассказать мне про дядюшку Мэтта. Она согласилась более чем охотно. В ее весьма красочном изложении он предстал передо мной веселым жизнерадостным плутом, лукавой и хитрой, но отнюдь не подлой бестией, бодреньким, сметливым и изворотливым мошенником с колодой карт в одной руке и стопой акций урановых рудников – в другой, любителем выпить, но не пропойцей, бесшабашным транжирой и кутилой, наделенным чувством ответственности и здравым смыслом примерно в той же степени, в какой эти ценные свойства присущи полевому цветку.
– Он нажился в Бразилии, – объясняла мне Герти. – На пару с профессором Килроем. Мэтт не любил говорить о том, каким образом они сколотили состояние, но я была знакома с ним еще до его отъезда на юг и знаю, что у Мэтта никогда прежде не было столько капусты. Думаю, он обобрал парочку подпольных миллионеров, магнатов с Уолл-стрит, которые проворовались и смылись в Бразилию, когда их припекло. А вернулся Мэтт уже больным, зная, что со дня на день может помереть. Он, можно сказать, ушел на покой. Правда, иногда подрабатывал советником в ГПП, но скорее забавы ради.
– Что он делал? Где?
– Давал советы, – ответила Герти.
– Нет-нет, второе слово. ГПП.
– Ах, это? ГПП значит Граждане против преступности. Ты о них слышал.
– Слышал?
– Одна из этих шаек реформаторов, – презрительно процедила Герти. Про них то и дело пишут в газетах.
– Я поначалу не врубился, – объяснил я. – Как вы сказали?
– Г-П-П.
– Ага, теперь понятно.
– Схватываешь на лету, – не слишком убедительно похвалила меня Герти.
– А что дядя Мэтт делал для этих... ГПП? – спросил я.
– Рассказывал, как действуют мошенники, как продавцы дурят покупателей в магазинах. Ну, все такое.
– Ага. Стало быть, он не сидел на зарплате?
– Нет. Мэтт ушел на покой. Иногда поигрывал в картишки со мной или с лифтером, но только чтобы не терять ловкости рук. Однако последние года два они так тряслись, что Мэтт не мог сдавать даже вторые карты.
– Сдавать вторые карты?
– Вторая карта вместо верхней, – объяснила Герти. – Когда Мэтт был здоров и в расцвете сил, он мог всю ночь напролет сдавать тебе пятую карту сверху, и ты даже не услышал бы шелеста.
– Пятую карту сверху?
– Да ты и сам, небось, знаешь, – сказала она, и тут в дверь позвонили. Мы с Герти переглянулись, и она добавила:
– Не суетись и не шуми.
– Не буду, – пообещал я.
На одной стене, довольно высоко, висели белые электронные кухоные часы, какие можно получить в качестве приза за раздачу талонов на питание. У них была красная секундная стрелка, и я следил за ней, пока она не сделала пятнадцать оборотов, потом на время отвлекся и, наконец, пронаблюдал, как стрелка описала еще пять кругов.
Когда, по моим расчетам, прошло полчаса, а из комнаты так и не донеслось ни единого звука, я отправился на разведку и с опаской обошел всю квартиру, то и дело останавливаясь, прислушиваясь и выглядывая из-за углов.
В квартире никого не было. Дверь на лестничную клетку стояла распахнутой настежь. Подойдя к ней, я выглянул наружу. В парадном тоже было пусто, если не считать валявшегося на полу башмачка из белой пластмассовой плетенки и с красным пластмассовым каблуком.
Второй башмачок, по-видимому, все еще был на ноге Герти.
Глава 14
Итак, что теперь?
Я стоял посреди тесной, загроможденной и захламленной гостиной, держал в правой руке башмачок Герти и вновь и вновь повторял этот вопрос, на сей раз уже вслух: