К вечеру братья их покидают, дав дубликат ключей от дома и взяв с них обещание не потеряться. Стив прекрасно знает, что они просто решили оставить их наедине, потому что Тони явно не держит себя в руках: вечно пытается коснуться Стива, шепчет ему что-то на ухо и держится слишком близко.
Как только они оказываются один на один, Тони больше не церемонится.
— Мне надоело то, что нас вечно прерывают. Так что… — он хватает Стива за куртку и притягивает к себе, — это совсем не романтично, глупо и не в тему, но…
Стив сам его целует, прекращая бесконечный словесный понос. Тони вцепляется в его куртку крепче, а Стив на автомате обнимает его за талию, задыхаясь от нахлынувших на него эмоций. Это как кинуться в холодную воду с разбега: сначала пробирает с ног до головы, а потом приходит наслаждение. И Тони — самое сладкое, самое желанное наслаждение в мире.
— Это очень в тему, — шепчет Стив, чуть отстранившись, опускает взгляд на губы Тони, которые всего в паре миллиметров, — черт, — и снова его целует.
А теперь это как плавать в теплой воде: слишком хорошо, слишком приятно, чтобы выйти на берег. Тони не спешит отстраняться, но Стив заставляет себя, устыдившись: все-таки они на улице. Да и с таким поведением можно запросто нарваться на гомофобов. А они и без этого могут нажить себе врагов. Стоит Тони открыть рот… Да чего уж там, он самого Стива не раз доводил до попыток расквасить ему лицо.
— Не увлекаемся, — тихо смеется Стив, щелкнув его по носу.
— Ну, если что, всегда можно найти какую-нибудь гостиницу и…
— Не все сразу!
Тони закатывает глаза и улыбается. А Стив не знает, как унять скачущее сердце в груди при взгляде на эту улыбку: ребяческую и лукавую.
Вечерний город прекрасен, но Тони прекраснее. Они рассматривают дома и магазины, и Стив все чаще ловит себя на том, что пялится не туда. Он впервые понимает, что быть влюбленным это потрясающе. Он слушает бесконечные истории Тони обо всем на свете, думая, что мог бы без сожалений потратить на это полжизни. Они смеются, прерываются на поцелуи, и в какой-то момент они оказываются на безлюдной улочке. Уже поздно. Стив слышал о том, что в Европе не принято гулять по ночам. И в отсутствии свидетелей находится чуть больше смелости. Стив вжимает Тони в стену какого-то дома и чувствует себя пьяным от любви.
— Я будто до звезд дотянулся, — шепчет Стив и только затем понимает, что это звучит, скорее, нелепо, чем романтично.
— Это потому что я богатый и знаменитый? — усмехается Тони.
— Это потому что еще недавно ты был далекий, привлекательный и недоступный. Я и не мечтал… Нет, конечно, мечтал, но…
Тони резко поднимает глаза на небо и улыбается.
— Звезды… Здесь так облачно, что их даже не видно, — зачем-то говорит он и быстро переключается: — Я тоже о тебе мечтал. То есть… я просто дрочил на тебя временами, но…
— Все, заткнись! — восклицает Стив и еле сдерживается от глупого мурчащего звука, когда Тони начинает гладить его щеку и проводит пальцем по нижней губе.
— Если что, предложение с гостиницей еще в силе.
Стив не стремится говорить, что у кое-кого ни стыда, ни совести, потому что в глубине души, как бы он ни возмущался, эти шуточки его забавляют. Да и то, что через несколько мгновений Стив уже целует Тони Старка в переулке, прижимая его к грязной стене, тоже как-то не совсем вписывается в его понятия о правильном поведении. Но с Тони всегда так: ничего праведного с ним не бывает. Начиная с пьяных драк и заканчивая хулиганскими поцелуями.
— Хочу сказать, что ты потрясающий, — шепчет ему в губы Стив. — Но не скажу, потому что у тебя и так слишком высокое самомнение.
— Хочу сказать, что ты идиот, но… Да, ты идиот, — парирует Тони. — Ты, кстати, помнишь адрес Тора? Лично я просто без памяти от твоего идиотского присутствия.
— Он записал его мне, не волнуйся, — заверяет Стив, игнорируя очередной комплимент Тони. Они всегда у него такие: и льстят, и пытаются оскорбить в бесконечно шутливой манере.
Ночью здесь намного прохладнее, чем днем, поэтому Тони вызывает такси, и они отправляются обратно в жилище братьев.
В доме слышится шум. Судя по музыке с незнакомыми голосами — фильм. Стив и Тони идут на звук и застают Тора с Локи в гостиной перед телевизором. Здесь, оказывается, есть американские каналы, потому что кино идет на английском, но его зрителям давно на это плевать. Уютно устроившись на диванчике, они спят. Тор сидит, откинувшись и устремив нос куда-то к потолку, а Локи уместил голову у него на плече и нагло использует брата как подушку.
— Нет, они правда похожи на парочку, — усмехается Тони и получает от Стива локтем в бок. — Пойду поищу кухню, а в ней еду.
— Три часа ночи — самое время поесть, — хмыкает Стив, тихо подбираясь к братьям. Он отключает телевизор, касается плеча Тора, и тот вздрагивает.
— А? Чего? — сонно бормочет он, крепче прижимая к себе Локи за плечи.
— Вы уснули на диване. Идите лягте нормально.
Тор секунду смотрит на Стива затуманенным взглядом, наклоняется к уху брата и шепчет:
— Локи? Вставай!
Локи медленно поднимает голову и врезается носом в нос Тора, но не отстраняется. Стиву вмиг становится неловко.
Локи тихо хрипит:
— Отвали, я сплю, — и тут же сползает чуть вниз, утыкаясь лицом в шею Тора, который смеется и гладит его по черным длинным волосам.
— Давай, поднимайся, братишка. Не нести же тебя, как ребенка, в кровать.
— А ты понеси.
Стив настолько сильно ощущает себя лишним, что сбегает на поиски Тони и кухни. Она находится быстро. Такая просторная — больше квартиры, которую снимает Стив.
— Слушай, этот Локи какой-то травоядный, — возмущается Тони, глядя в холодильник. — Я думал, из травы он предпочитает марихуану, а не брокколи. Наркоман со здоровым образом жизни?! Как-то… парадоксально.
— Локи не наркоман, — улыбается Стив, пересекает комнату и обнимает его со спины. — Да, иногда он кажется немного дохлым, но не из-за этого.
— Разве нет? — хмыкает Тони. — А мне он как-то раз травку предлагал.
— А сам он ее курил?
— Не помню, меня тогда здорово вставило…
Стив хохочет и прижимает его к себе крепче.
— Не думал, что ты общался с Локи.
— Эпизодами, — пожимает плечами Тони и вытаскивает красное яблоко из холодильника. — Но это не вызвало у меня большого желания общаться дальше.
— Эй, — раздается из-за двери низкий грозный голос, — полегче, вы про моего брата говорите.
Тони закрывает холодильник, выпутывается из рук Стива, подбрасывает яблоко в воздух, ловит и отгрызает кусочек. Игнорируя эту клоунаду, Тор продолжает:
— Вторая спальня наверху свободна, будете там. И даже не думайте что учудить. Стены не слишком толстые.
— Да я бы с радостью почудил, но Стив не дает, — жалуется Тони, разглядывая яблоко.
Тор игнорирует его слова и уходит, а Тони продолжает грабить холодильник и перечисляет Стиву всевозможные, по его мнению, дикости:
— Брюссельская капуста! Как так можно?!
— О, хватит осуждать здоровое питание, не то я подсяду на бургеры, растолстею, и тебе придется найти кого-то другого, с кем тебе захочется «почудить».
Тони возмущенно фыркает, но перестает нападать на зелень, пробормотав что-то вроде «портить такое идеальное тело — кощунство». Отужинав яблоком, он заявляет, что пора бы и спать.
— Тор не даст нам пижам?
— Не думаю, что они тут есть, — пожимает плечами Стив и, наконец, тянет его наверх.
Тони внезапно становится таким легким в управлении. Он лениво плетется за Стивом и позволяет вести себя, куда угодно. В гостиной уже пусто, сверху не раздается никаких звуков: видимо, братья заснули тотчас же.
— Отлично! Всегда мечтал поспать в рубашке от Армани!
— Как будто пижама у тебя не от Армани, — смеется Стив.
— От Гуччи, — деловито заявляет Тони, одернув бордовый ворот. Как странно: кажется, уже целую жизнь назад в другой стране они собирались на свидание, к которому Тони так нарядился. А теперь они в Дании, сонные и довольные, проведшие на прогулке по чужому городу черт знает сколько часов.