Ужасно превосходство начальника в его равнодушном терпении: тот, кто умеет выжидать и скрываться, тот проведет и самого иску-шенного противника. Такой умеет быть спокойным слугою: не морг-нув глазом, выслушивает он самые грубые оскорбления, с холодной улыбкой переносит самые позорные унижения; его хладнокровия не могут поколебать ни угрозы, ни гнев.
В хладнокровии - подлинный гений любого Начальника. Его плоть не удерживает и не увлекает его, она просто участвует в дерз-ких играх духа. Ни кровь, ни чувство, ни душа, ни одна из этих вно-сящих смятение элементов сознания и ощущений настоящего челове-ка не имеют значения для этого втайне азартного игрока, у которого все страсти сосредоточены в мозгу.
В кабинетном столоначальнике, - скромном спеициалисте по кад-рам "любой партии" живет порочная склонность к авантюрам и его главная страсть - интрига. Но он утоляет ее только игрой ума; и то жуткое наслаждение, которое доставляют ему смуты и склоки, он всего гениальнее, всего лучше скрывает под внешностью добросове-стного и дельного чиновника - этой маской он прикрывается в тече-ние всей своей жизни. Из глубины кабинета он распускает нити пау-тины; укрываясь за актами и канцелярскими ведомостями, он наносит смертельные удары неожиданно и незаметно - в этом его тактика.
Упорная стремительная работоспособность Начальника привлека-ет к нему симпатии, а его незаметность уберегает его от зависти.
Начальник всегда стремится к власти, более того - к самой выс-шей власти, и, в противоположность меньшенству, он не удовлетво-ряется сознанием власти: ему уже нужны ее внешние отличия и рега-лии. Начальник в высшей степени честолюбив, но не тщеславен; он стремится к власти, но не соблазняется видимостью. Как истинный и законченный мастер политической интриги, он ценит только дейст-вительные возможности власти.
В то время как другие связаны своими убеждениями, своими пуб-личными речами, действиями, он, избегающий света до поры до вре-мени, в своем тайнике сохраняет внутреннюю свободу и остается не-движимым полюсом в беге событий.
Всякий раз, когда нужно прорвать плотину законов, насильно вздымают громадную народную волну, и всегда она неодолимо ув-лекает с собой все, - и последними тех, кого она вынесла на поверх-ность из собственной глубины.
Существенная черта Начальника: его бесстыдство.
Предательски покидая, например, свою партию, он никогда не бывает осторожным и медлительным, он не крадется смущенно, тай-ком, выбираясь из ее рядов. Нет, среди бела дня, с холодной усмеш-кой, с поразительной сокрушающей самоуверенностью, он прямым путем переходит к вчерашнему противнику и усваивает все его слова и аргументы. Что думают и говорят о нем прежние товарищи по пар-тии, что думает толпа и общественность - ему совершенно безраз-лично. Для него важно только одно: быть всегда в числе победителей, а не побежденных. В молниеносности его превращения, в безгранич-ном цинизме его измен проявляется дерзость, невольно ошеломляю-щая, вызывающая удивление.
"Преступления деспота стали очевидными и преисполнили все сердца возмущением. Если же с ним не покончить, все разбойники и убийцы смогут свободно расхаживать по улицам и, нам будет грозить ужаснейший хаос. Время за нас и против всех узурпаторов нашей Родины", - могли смело написать и Троцкий, и Сталин.
СЕКТОР КРУГА II. Как Мир начальников искушениям
подвергался.
Почем ноет ретивое у молодца?
(Русская пословица).
Следует жалеть Начальников. Ибо искушений у них тьма тьмы. Страсти подтачивают их искушения, но в страстях они от млечной юности до бренной старости. Чем моложе Начальник, тем глубже у него козлиная прыть, которую он убивает супружеским ложем, но на сторону глядит с похотью злодея, не желая показать окружающим свой греховной страсти.
И в этой самой старости не успеет Начальник оглянуться, как воз-никают у него приманки плотской любви. Бес похоти искушает их жизнь разными способами, и самое сильное искушение порождается в них образом женщины отсутствующей. Враг рода человеческого нередко вводит их в грех против целомудрия, по крайней мере, в по-мыслах. По ночам, когда начальник зябнет на своем ложе, и старые кости глухо стучат одна о другую, будь он сам по себе даже поэтом и сочинителем детских сказок или гимнов родной сторонушки и при-знанным метром голубиной мечты, существовавший при всех цеза-рях, комиссарах и самых главных членов всех народов и прави-тельств, он слышит чьи-то голоса, читающие второй стих третьей Книги Царств: "И сказали ему слуги его: пусть поищут для господина нашего, царя, молодую девицу, чтобы она предстояла царю, и ходила за ним, и лежала с ним, и будет тепло господину нашему, царю". И Диавол показывает ему отроковицу в расцвете первой юности, и она говорит ему: "Я - твоя Ависага. Я - твоя Сунамитянка, господин мой, дай мне место на ложе твоем".