– Даже если один-единственный, тебе ничего не светит. – Она нелюбезно улыбнулась.
Салли пожал плечами:
– Окей, но тот, на кого ты положила глаз, тебе все равно не пара.
Нелюбезная улыбка Руби испарилась, лицо ее приняло выражение еще более нелюбезное.
– И на кого я, по-твоему, положила глаз?
Салли понял, что сболтнул лишнего. О том, что Руби путается с Карлом Робаком, женатым мужчиной, знал весь город. Правда, судя по взгляду Руби, она не подозревала, что это давно не секрет.
К счастью, усугубить положение Салли не успел. Карл Робак повесил трубку и крикнул из-за двери:
– Если это нежный голосок Дональда Салливана, которого я давно потерял и ни разу не хватился, то пусть войдет. Скажи ему, у меня для него есть дело, испортить которое не под силу даже ему.
Руби вернула на место нелюбезную улыбку.
– Входи, – промурлыкала она. – Мистер Робак примет тебя.
Когда Салли открыл дверь, Карл Робак сидел, откинувшись во вращающемся кресле, и по лицу его блуждала такая же самодовольная ухмылка, с которой в августе он выслушал клятву Салли впредь на него не работать.
– Как поживает мой любимый калека? – поинтересовался Карл.
Салли плюхнулся на один из стоящих в кабинете стульев из искусственной кожи.
– В отвратительном настроении, – ответил он. – С удовольствием вышвырнул бы тебя в окно, чтобы посмотреть, на что ты приземлишься.
– На ноги, – улыбнулся Карл.
Салли вынужден был признать, что так оно, скорее всего, и будет.
– Надо как-нибудь проверить.
Карл лениво повернулся на кресле и протянул с улыбкой:
– Салли, Салли, Салли.
Салли, несмотря на скверное настроение, не удержался и улыбнулся в ответ. На таких, как Карл Робак, невозможно сердиться. Его отец, Кенни Робак, никогда не сердился на сына, как, видимо, и Тоби, жена Карла, а уж у нее на это был миллион причин. Быть может, Карлу так везло именно потому, что на него нельзя было долго сердиться. Неудивительно, что он так ладил с людьми, особенно с женщинами. Он давал им понять, что для полного счастья ему не хватало именно их.
– Что же мне с тобой делать? – вслух произнес Карл, словно решение оставалось за ним.
– Выплати мне, что должен, и я оставлю тебя в покое, – предложил Салли.
Карл пропустил его слова мимо ушей.
– У тебя пикап на ходу?
– Да.
– Тогда у меня для тебя есть работа.
– Сперва отдай деньги за предыдущую.
Карл встал.
– Мы это уже обсуждали. Я не стану платить тебе и этому дебилу Рубу Сквирзу за откровенную халтуру. Вы, мать вашу так, вырыли яму, проторчали в ней целый день, выдули ящик пива, зарыли яму и ушли. Мой газон теперь весь в рытвинах, а напор в трубах как был слабым, так и остался.
– А я и не обещал, что он будет сильным, – напомнил Салли. Карл тут же побагровел, на радость Салли. – Не психуй, – добавил он, прекрасно осознавая, что от призыва успокоиться Карл точно психанет. Помимо строительной фирмы “Тип-Топ” Карл унаследовал от отца слабое сердце, и ему уже делали коронарное шунтирование.
– Знаешь, в чем проблема таких, как ты? – Карл по-прежнему пунцовел, но голоса не повысил. – Вы считаете себя вправе обкрадывать тех, у кого есть деньги. Я должен встать перед тобой раком только потому, что у тебя больное колено и никаких перспектив? Можно подумать, эта неделя проходит под лозунгом “пожалей Салли”. Так я тебя разочарую, приятель. Это неделя проходит под лозунгом “пошел этот Салли на хер”.
Говоря это, Карл расхаживал туда-сюда вдоль стола; его речь по какой-то причине успокоила Салли, он закинул ноги на стол Карла.
– Вообще-то это было на прошлой неделе. И на позапрошлой.
– Так проваливай. Ты схалтурил, я не стану за это платить. Думаешь, я стал тем, кем стал, потому что работал спустя рукава?
Салли не удержался от улыбки. Может, позже эта херня и вызовет у него раздражение, но сейчас, глядя на Карла Робака, багрового от лицемерного самодовольства, Салли чувствовал себя так, словно тот вернул ему часть долга. И когда Салли заговорил, голос его был даже тише, чем у Карла.
– Нет, Карл, – признал он. – Ты стал тем, кем стал, не потому что работал спустя рукава. Ты вообще стал тем, кем стал, не потому что работал. Ты стал тем, кем стал, потому что твой отец работой свел себя раньше времени в могилу, чтобы ты профукал все им заработанное на горные лыжи и спортивные автомобили.
Салли выдержал паузу, чтобы смысл его слов дошел до Карла, и продолжил:
– Мне-то плевать и на твои горные лыжи, и на спортивные тачки. Мне плевать, даже если ты разоришься, а скорее всего, так и будет. Но пока до этого не дошло, ты отдашь мне три сотни баксов, которые ты мне должен, потому что я на тридцатиградусной жаре выкопал канаву длиной в пятьдесят футов под твоей террасой и потом рвал жопу, вытаскивал столетние трубы, а те через каждые два фута крошились у меня в руках. Вот за это ты мне и заплатишь.