У подножия лестницы Питер щелкнул выключателем, но тщетно.
– Надо будет завтра заняться и этим тоже. – Он уставился в темноте на сводчатый потолок. – Спасибо, что помог со столом.
Салли кивнул, но промолчал. Он вдруг осознал, что Питер способен на великодушие. Салли прекрасно понимал, что помощником оказался никчемным. Скорее, он прибавил Питеру работы. А сын поблагодарил его просто по доброте душевной. Быть может, это его достоинство и имела в виду Тоби Робак.
– Если она останется на ночь, я бы на твоем месте запер дверь на замок, – предупредил Салли. – В той красной машине на улице ее муж.
– Он увязался за нами до самого Олбани, – ответил Питер. – Когда мы ездили в Моргантаун.
– Так она ездила с тобой?
Питер не ответил.
– Как же вы с нею сошлись? – с неподдельным любопытством спросил Салли.
– Быстро, – произнес Питер, точно этого объяснения должно хватить. Но не хватило. Салли ни с одной женщиной не сходился быстро.
– В общем, ты осторожнее с Карлом, – предупредил он. – Ему это все в новинку.
Так странно беседовать с Питером в темной и тесной прихожей. Но в каком-то смысле проще. Порой Салли было трудно разговаривать с сыном из-за выражения его лица, этой насмешливой, отстраненной, самодовольной ухмылки. А вот голос у него приятный.
– Обычно это он ходит налево, – пояснил Салли. – И ему надо привыкнуть, что теперь они с Тоби поменялись ролями.
В темноте он разглядел, как сын пожал плечами.
– Им и раньше случалось меняться ролями, – ответил Питер. – По крайней мере, так утверждает Тоби.
Салли задумался над его словами.
– Сомневаюсь, – возразил он наконец.
– Ладно, думай как хочешь, – не стал спорить Питер.
– Она очень хорошая девочка.
Питер усмехнулся:
– Она очень хорошая женщина. А ты возвел ее на очень высокий пьедестал.
– Ну… – начал Салли и осекся, радуясь, что Питер, судя по всему, не намерен рассказывать ему о прегрешениях Тоби Робак, если таковые были ему известны. – Утром, перед тем как возвращать прицеп, загляни в дом на Баудон. Там в гостевой комнате есть кое-какая мебель. Если что-то приглянется, забирай.
Питер заверил, что так и сделает.
– А может, ничего из того старья тебе и не нужно, – продолжал Салли. – Кто знает? – Он взялся за ручку двери. – Я поговорю с нашим другом. Он меня послушает.
– Сделай одолжение, не говори с ним, – попросил Питер. – Ты только все испортишь. Опять.
Салли догадался, Питер имеет в виду, что Салли отказался дождаться “скорую” и ударил Веру. Эта жуткая сцена весь день стояла у него перед глазами, несмотря на прекрасные развлечения – пиво, покер, гологрудые девицы, – которые его окружали.
– Как думаешь, твоя мать оправится?
– Понятия не имею, – ответил Питер. – Ее оставили на ночь в Шуйлере. Ты ведь ее знаешь. Она все та же, но хуже.
– Пожалуй, ты мог бы больше ей помогать, – осмелился предположить Салли.
– Вряд ли, – ответил Питер. – Жизнь складывается не так, как ей хочется, вот она и психует.
К такому же выводу Салли пришел тридцать пять лет назад, и Питеру вряд ли удастся сделать мать довольной или счастливой, как не удалось и Салли. Но сейчас Салли казалось трусостью то, что он плохо старался и сдался так легко. Одно дело понимать, что ты разгребаешь дерьмо назло всему, и совсем другое – бросить эту затею, не успев замараться. Тем более что ты намеревался и дальше разгребать другое дерьмо назло всему остальному.
– Она сейчас и правда заводится с пол-оборота, – заметил Салли, вспомнив, что Вера пришла в ярость от одного только вида Руба возле ее дома. А может, и оттого что он, Салли, вторгся в ее дом, что он был внутри. Запачкал его, по выражению Веры.
– Ты еще не все знаешь, – сказал Питер. – Деда утром положили в больницу. Он не может дышать, даже с кислородной маской.
Салли вспомнил Роберта Холзи, как он выглядел на День благодарения, и решил, что лучше застрелиться, чем дожить до такого.
– Когда он умрет, у твоей матери не останется никого, кроме тебя.
– У нее есть Ральф.
– Она не принимает его в расчет. И ты это знаешь.
– Знаю, – согласился Питер. – Я о Ральфе и беспокоюсь.
– Да, выглядит он неважно, – признал Салли.
– Он совсем плох, – сказал Питер. – И если мне удалось чего-то добиться, то исключительно благодаря ему, а не ей. Он был хорошим отцом.