Недовольным такой женщиной может быть разве что Карл Робак, жалкий прохвост, думал Салли, ковыляя по дорожке к дому Робаков. Впрочем, как и большинство мужчин, вынужденно признал он, потому что большинство мужчин вечно всем недовольны. А вот он был бы доволен, даже теперь, в шестьдесят. Разумеется, он почти в два раза старше Карла, с годами сделался сентиментален во всем, что касалось женщин, и проникся стариковской уверенностью, что уж он-то по достоинству ценил бы такую женщину, как Тоби; уверенность эта проистекала из того, что такая женщина ему не светит.
В двухместном гараже Робаков стоял “форд бронко” Тоби, и Салли вожделел этот автомобиль не менее, чем его владелицу. Место, которое, когда Карл бывал дома, занимал красный “камаро”, сейчас пустовало, и хорошо. Иногда Карл днем заезжал домой отобедать и поразвлечься. Но чаще ездил за этим куда-то еще. Салли надеялся, что и сегодня будет так же, встречаться с Карлом ему пока что не улыбалось. У заднего крыльца стоял блестящий новенький снегоуборщик. Судя по виду, он обошелся ровно в ту сумму, которую Карл задолжал Салли. А может, даже и больше. Да, наверное, больше. Надо будет узнать цену, подумал Салли.
Задняя дверь оказалась не заперта, он постучал и крикнул, уже входя:
– Привет, куколка. Ты там не голая?
Прошлым летом он однажды застал Тоби Робак, когда та загорала без лифчика на заднем дворе, и эта случайность явно сконфузила его больше, чем ее. Тоби быстро надела лифчик и фыркнула, заметив, что от смущения Салли залился румянцем.
– Нет, но дай мне пару минут, и я разденусь, – донесся сверху ее веселый девический голос.
– Не спеши, – крикнул Салли, выдвинул стул из-за кухонного стола и рухнул на него; колено еще гудело от удара Шлёпы. Вот чего мне не хватало в эти четыре месяца, понял Салли. На кухне у Тоби Робак ему было хорошо как мало где; в капельной кофеварке на столе, точно по волшебству, готовился кофе, Салли понял это по запаху. – Я сперва выпью кофе, как только соберусь с силами подняться и налить себе чашку.
Тут Салли заметил человека в серой рабочей одежде, тот стоял на одном колене у входной двери, через две комнаты от кухни.
– Это ты, Хорас? – Салли прищурился и вспомнил, что видел у дома зеленый фургон Хораса Янси, но не придал этому значения.
– Привет, Салли, – бросил через плечо Хорас. – Я тоже не голый.
– И слава богу, – откликнулся Салли. – Что ты здесь делаешь?
– Шурупы вкручиваю. – Хорас крякнул, орудуя отверткой. – Еще чуть-чуть – и готово.
Кофеварка дважды булькнула, кофе уже не капал; Салли поднялся и взял из шкафчика любимую кружку с поэтической надписью:
Салли никогда особо не интересовали вещи, и он не сказать чтобы завидовал чужому имуществу. Как странно, подумал он, многое из того, что я хочу, принадлежит Карлу Робаку. Например, жена Карла и “бронко” жены Карла. Эти дорогие. Теперь вот и новый снегоуборщик. Но были вещи и подешевле. Однажды Салли пришел, когда Тоби раскладывала по стопкам на кухонном столе свежевыстиранное белье Карла. Салли насчитал двадцать пять с лишним пар трусов и столько же носков. Салли пользовался прачечными самообслуживания и вынужден был посещать их куда чаще, чем хотелось бы, поскольку чистые трусы и носки заканчивались быстро, и двадцать пять пар трусов казались ему немыслимой роскошью. Даже несправедливо, что у Карла Робака столько белья. А уж то, что стирает ему трусы первая красавица округа, и вовсе несправедливо. Салли изо всех сил старался не думать об этом. Он считал, что дурно вожделеть чего бы то ни было, и не сомневался, что вожделеть чужое исподнее уж точно нехорошо. Вдобавок существовала особая заповедь, высеченная в камне, запрещавшая вожделеть чужую жену. Но как же его любимая кружка? Узнай Тоби Робак, что ему так нравится эта кружка, наверняка подарила бы ее Салли. Вот только он сам не знал, нужна ему эта кружка или нет. Если бы он принес ее домой, скорее всего, никогда бы ею не пользовался и вообще позабыл о ней. Но пока она здесь, в шкафчике Тоби, он время от времени пьет из этой кружки и жалеет, что у него такой нет.
Салли вернулся за стол; Хорас уже защелкивал ящик с инструментами и силился подняться на ноги. Он был на несколько лет старше Салли и распрямлялся тоже с трудом. По лестнице вприпрыжку спустилась Тоби, одетая как обычно: линялые джинсы в облипку, свитер, кроссовки. В колледже она занималась не то двумя, не то тремя видами спорта, до сих пор каждый день в теплую погоду бегала трусцой по усаженным деревьями улицам Бата, и ее белокурый хвостик подпрыгивал с юным задором. Салли заметил, что с их последней встречи Тоби коротко постриглась. Стрижка довольно мужская, подумал Салли и пожалел, что весной уже не увидит, как прыгает ее хвостик. К счастью, кое-что у Тоби Робак по-прежнему подпрыгивало прелестно, заметил Салли, когда она спускалась с лестницы.