– Видишь этого чувака? – громким шепотом спросил Зак кузена. – Он считает себя настоящим любимцем дам.
Салли повернулся на табурете и посмотрел на Зака так спокойно и равнодушно, что уверенность Зака сперва дала трещину, а потом и вовсе рассыпалась в прах.
– Так и есть, особенно по сравнению с некоторыми, – наконец произнес Салли; он не подтвердил и не опроверг слова Зака, и тот не знал, как себя вести.
– Настоящий любимец дам, – вяло повторил Зак и решил пустить в ход завуалированное обвинение. – Некоторые говорят, что Салли нравится моя жена, но он сам это отрицает.
Салли вновь повернулся к нему и задумчиво почесал щетинистый подбородок.
– Я не говорил, что мне не нравится твоя жена, Зак, – ответил он. – По-моему, она замечательная. Возможно, мне она нравится больше, чем тебе.
Салли примолк, явно уверенный, что Зак не сразу осмыслит его слова, проанализирует и примет решение. Зак и сам знал, что он тугодум, а потому иногда наедине с собой устраивал словесные поединки с Салли, пытался предугадать, куда повернет разговор, готовил язвительные ответы. Но разговор неизменно поворачивал не туда, куда он думал, так было и в этот раз. Зак уже проникался отчаянием. Он собирался повторить в третий раз фразу “ишь какой любимец дам”, но Салли нанес ему сокрушительный удар.
– Я не говорил, что мне не нравится твоя жена, Зак. Я говорил, что не сплю с твоей женой.
– В этом вы с ним похожи, – вставил кто-то с другого конца стойки, и зал поплыл у Зака перед глазами.
Пришлось кузену Поли вывести его на улицу, и там, при ярком свете дня, он сказал Заку: хватит уже бормотать “ишь какой любимец дам”. Когда в голове наконец прояснилось, Зак принял решение. Достаточно разговоров. В следующий раз он или вообще не полезет к Салли, или сразу ему врежет, чтобы прогнать мандраж.
К несчастью, теперешние обстоятельства были против него. Врезать Салли как следует у жены на работе Зак не мог. Да и побаивался, чего уж там. Пусть Салли и старый пердун, но в молодости был крепкий орешек, и Зак, никогда не бывавший крепким орешком, опасался, что и сейчас, в шестьдесят, у Салли остались козыри в рукаве, а Заку вовсе не улыбалось, чтобы ему навалял пожилой калека. С другой стороны, и не обращать внимания на присутствие Салли в пиццерии тоже вроде как нельзя, тем более что сидит он в неосвещенной части (это почему-то казалось Заку важным). Словом, Зак, как обычно, оказался между двух огней. Пришлось ему заговорить с Салли.
– И что ты здесь делаешь? Хотя и так ясно.
Тарелки уже унесли, и единственным доказательством ужина Салли служила лишь чашка кофе да крошечный кубик лука на столешнице из формайки. И венерка, створки ее были сжаты все так же крепко. Салли надеялся, что муж Рут заметит все это и сделает правильный вывод, но особо на это не рассчитывал. За последнюю минуту или около того Зак уже сделал один вывод и до второго созреет не скоро.
– Да вот сижу думаю, может ли стать еще хуже, – сообщил ему Салли.
– А, – сказал Зак, чувствуя, что опять пропустил удар. Как обычно, он этого не предвидел.
– Я, наверное, громко думал, – продолжал Салли, – потому что вот он ты.
Его не особо пугало, что когда человек, загородивший проход, наконец наберется решимости и ударит его, то Салли не сумеет увернуться в тесной кабинке. Пока Салли поднимется на ноги, Зак успеет раз пять как следует ему врезать. А если Зак даст ему по больному колену, Салли останется только сесть и рыдать. Салли понимал, что если бы Зак собирался затеять драку, он уже это сделал бы. Однако, судя по выражению лица Зака, тот решил замять дело.
– Садись, в ногах правды нет, – вновь предложил Салли. – Твоя жена скоро выйдет. Отвезешь ее домой. Она совсем умоталась.
Зак не спешил садиться.
– Не очень-то мне приятно прийти и застать тебя здесь, – посетовал он.
Салли пожал плечами:
– Даже не знаю, что тебе сказать. В городе всего три заведения. – Он щелчком отправил луковый кубик в горшок с фикусом.
– Почему ты сидишь здесь в темноте?
– Сам не знаю, Закари. – Салли вздохнул. – Разве нужен повод? Разве я хожу за тобой по пятам и спрашиваю, почему ты сидишь тут, а не там?
Зак не нашел что ответить.
– Странное дело, сидишь здесь один в темноте, – наконец сообразил Зак, хотя явно утратил задор. Он невольно подумал, что надо бы так или иначе загнать соперника в угол, Салли, черт бы его побрал, должен многое объяснить. Вместо этого они мило беседуют о том, имеет ли Салли право сидеть здесь один в темноте, если ему этого хочется. И Зак вынужден был признать, что имеет.
Рут вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Впилась взглядом в Зака, тот виновато поежился.