Подошел Ральф, Салли ему обрадовался.
– Значит, ты все же не умер. – Ральф расплылся в улыбке.
Салли и Верин второй муж всегда отлично ладили и ладили бы еще лучше, не понимай они, что Вера расценивала их взаимную симпатию как предательство. Ральфа ничуть не смущало, что его жена некогда была близка с Салли, родила ему сына. Но что еще хуже, Салли словно бы тоже ничуть не смущало, что женщина, некогда принадлежавшая ему, отныне чужая. Салли с Ральфом будто условились, что из-за нее враждовать не стоит. Точнее, считали друг друга собратьями по несчастью.
– Нет, Ральф, пока нет, – ответил Салли. – Не возражаешь, если я наблюю в ваш водосточный желоб?
Ральф пожал плечами:
– Я предложил бы тебе унитаз, но ванная сейчас занята, мальчики моются.
– Я все равно отказался бы. – Салли почувствовал, что рвота подступает к горлу. – Брак с Верой мало чему меня научил, но мне все же хватит ума не блевать в ее унитаз. Вера не любит, даже когда в него срут, – если, конечно, она не изменилась.
– Не изменилась, – грустно признал Ральф. – У нее по всему дому стоит дюжина открытых освежителей воздуха. Они забивают даже запах индейки.
Услышав про освежители, Салли не выдержал, согнулся, и его стошнило. Ральф отвернулся. Салли весь день не ел, так что рвоты было немного, ему сразу полегчало, тем более что перед приступом его бросило в жар. Салли показалось, что в лужице рвоты желтеют разложившиеся остатки второй таблетки Джоко.
Заметив, что Салли вырвало, двое сотрудников “скорой” – они как раз дали Питеру подписать документы – подошли к сидевшему в машине Салли.
– Все в порядке, приятель? – спросил его тот, что пониже. – Может, вас отвезти в больницу?
– Не-а, не надо, – отмахнулся Салли. – Мне уже намного лучше.
Сотрудник “скорой” посмотрел на рвоту и отвернулся.
– Вы уж извините, что мы вас вызвали, – сказал Салли. – Мой сын не отличает спящих от мертвых. Наверное, поэтому ему присудили степень доктора истории, а не медицины.
Тут подошел Питер и услышал слова Салли.
– Если бы вы подольше дышали выхлопом, точно умерли бы, – сказал водитель “скорой”. – Вас бы надо осмотреть.
Салли встал, чтобы показать, что у него все в порядке.
– Я нормально себя чувствую, – заверил он. – Честное слово.
– Ладно. – Сотрудник “скорой” протянул Салли документ: – Подпишите. В доказательство, что мы здесь были.
Салли подписал, двое мужчин сели в “скорую”, рыгнули разок сиреной и укатили. Салли, Питер и Ральф проводили их взглядом, а когда “скорая” скрылась за углом, трое мужчин дружно обернулись к дому, семье и объяснениям.
– Ну, сынок, – Салли обращался к Питеру, но подмигнул Ральфу, – пошли в дом, пока хватает смелости.
Если эти трое взрослых мужчин боялись женщин – а так оно и было, – то зря: кухня оказалась пуста, женщин не видно, хотя это показалось всем троим еще более зловещим. В раковине по-прежнему громоздились тарелки, очищенные от объедков, формы для запекания, всевозможные кастрюли, сковородки и сотейник, в котором Вера делала подливку. Вера набрала полную раковину желтоватой воды, на ее поверхности белел круг мыльной пены. В доме было неестественно тихо, только в гостиной бормотал телевизор. Салли заметил, что через две комнаты от кухни, в кресле, крепко спит Верин отец.
– Куда девалась твоя мать? – поинтересовался Ральф у Питера, удивленный ее неожиданным отсутствием.
Питер же не удивился.
– Ты смотри, осторожнее, – предупредил он Салли. – Мама в расстроенных чувствах.
– Из-за чего? – спросил Ральф, для него это была новость.
– Дай угадаю, – сказал Салли. – Ее никто не любит.
– Горячо, – согласился Питер. – Любит, но недостаточно.
– Пойду поговорю с ней, – вызвался Ральф с видом добровольца, готового выполнить рискованную задачу.
– Сколько лет вы с Верой женаты? – многозначительно спросил Салли.
Ральф задумался.
– Тридцать. С гаком.
– И ты до сих пор ничего не понял?
– Она, наверное, думает, что ты умер, – сказал Ральф.
– Вот и не огорчай ее, – посоветовал Салли.
Из ванной донеслись журчание воды и плаксивый голосок Уилла:
– Шлёпа. Хватит.