За совершенные преступления нужно нести наказание, я всегда это знал. Но оказывается, за несовершенные — тоже. Кто–то должен быть наказан — во благо, во имя и для.
На этот раз этим «кто–то» стал я. И ничего нельзя изменить.
2
Я почему–то представлял себе тюрьму совершенно иначе. По старым фильмам я знал, что это — мрачное, грязное и злое место, где каждый может тебя унизить, избить, «опустить» и даже лишить жизни. Ни за грош.
Но все оказалось совсем не таким страшным в реальности. Я даже пожалел, что пожизненное заключение отменили как негуманное. В этой тюрьме, с ее уютными одиночными камерами, с мягкими «живыми» стенами, с ее коридорами, устеленными скрадывающим звук шагов материалом, с ее тишиной, вкусным запахом булочек к завтраку и добрым персоналом, я бы согласился провести остаток жизни, раз уж я непременно должен быть наказан.
Но нет, мне сразу и четко объяснили, что здесь я ненадолго, что это всего лишь исходный берег Леты, на котором мне предстоит дождаться Харона, который переправит меня на другой.
Нет–нет, это не фигура речи, сказали мне; на самом деле, тот аппарат, в который мне предстоит улечься максимум через неделю, называется именно так — «Харон», а сама тюрьма — «Лета». Вот так всё было многозначительно и лирично.
Меня никто не обижал, об этом и речи не было. Как не было сокамерников, развязного и жестокого персонала с дубинками, решеток на окнах и самих окон. Целый день я был предоставлен самому себе, и, что удивительно, это нисколько не было для меня обременительно. Я, собственно, никогда не отличался особой энергичностью или страстью к общению, а моя работа хотя и доставляла мне много приятных минут, однако была суетна и тяжела, не говоря уж о том, что я уже три года не брал отпуск. Поэтому первые два дня, проведенные мною в, язык не поворачивается назвать это тюремной камерой, показались мне просто блаженством. Я валялся на кровати, читал (давно забытое удовольствие!), смотрел видеопанель, слушал музыку, в общем — наслаждался жизнью.
На третий день пришло, наконец, осознание того, что отдых мой будет очень недолог и лучше бы, пожалуй, его и вовсе не было. В тот день я едва не впал в депрессию, но тут пришла медсестра и объяснила мне, что мое состояние обычно для обитателей Леты и что начиная с сегодняшнего дня мне будут делать инъекции, которые помогут не чувствовать себя угнетенно, а кроме того, позволят моему организму подготовиться к реинкарнации.
- Но, — добавила она, — если вы не хотите, вы вправе отказаться от инъекций.
- Нет–нет, — ответил я поспешно. — Я полагаюсь на опыт сотрудников тюрь… э–э… этого заведения. Мне действительно тревожно и грустно сегодня.
Она прижала инъектор к моему запястью, раздался сухой щелчок. Я даже ничего не почувствовал, кроме легкого влажного прикосновения, словно кто–то коснулся моей кожи поцелуем.
- В пятницу вам сообщат о предполагаемой реинкарнации, — сказала сестра перед уходом.
- В пятницу? — переспросил я. — Это когда?
Действительно, я за эти два дня совершенно оторвался от реальности. А может быть, это так быстро подействовало лекарство.
- Это завтра, — улыбнулась она, поправляя прядку волос, выпавшую из–под белой шапочки.
- Завтра, — произнес я. — Завтра…
- Да, — кивнула она. — А в понедельник вас реинкарнируют. Не беспокойтесь, это совершенно не больно.
- Надеюсь, — только и смог ответить я, чувствуя как блаженный сон наваливается на меня мягким пушистым зверем, толкает в кровать.
3
Назавтра меня привели в небольшой кабинет, ничем, кроме строгой обстановки не отличающийся от моей камеры. За столом, перед монитором компьютера сидел пожилой человек в очках и отдавал машине короткие команды, вроде «Вниз!», «Дальше!», «Файл, открыть!» и тому подобные. Он улыбнулся мне дружески и указал на кресло напротив. Я сел.
- Клиент, Имре Додж, — произнес человек.
- Да это я, — отозвался я, но он, кажется, говорил не со мной, а с компьютером, потому что продолжал, не отрывая глаз от монитора: «Досье… Угу… Угу… Реинкарнация… Та–ак… Назад… Показать дату… Угу… Спать».
- Ну что ж, господин Додж, — обратился он уже ко мне, когда монитор «уснувшего» компьютера погас. — Рад с вами познакомиться.
- В самом деле? — удивился я. — Но ведь я убийца…
- Это неважно, — неопределенно ответил он. — Меня зовут Ким Дарлоу, я ваш ассистент.
- Мой ассистент?
- Ну да, — кивнул Дарлоу. — Так это у нас называется. Я буду заниматься вашей реинкарнацией.
- Я никого не убивал, — вспомнил я.
Он пошевелил бровями, нахмурился.
- Теперь это уже неважно, — произнес он, подумав.