— А вот так не пойдет! — проворчал он, соскакивая с меня. — Мы сейчас это исправим.
— Ну что, с вещичками на выход! — взорвал мое погружение в ненавистные воспоминания громкий бас одного из похитителей. — Очень советую больше не нарываться! В следующий раз никто может не захотеть простить вас ради теплой щели. Пшли вон!
И на этом нас просто выкинули на улицу, оставляя прямо там, где забрали прошлым вечером.
Глава 5
— Захар Александрович, тут к вам Родион Александрович. Пускать? — ледяным тоном процедила Людочка, мой бессменный помощник и секретарь на протяжении уже пяти лет, она же адский привратник, натуральный Цербер о трех головах, ни одна из которых не была подвержена очарованию улыбочек моего смазливого младшего кровного родственника.
Единственным, с кем она так и не решалась вступать в противоборство за право вторгнуться в мой кабинет без предупреждения, был мой отец, да и то потому, что до начала своей карьеры у меня, она пару лет отработала у него, и тот просто млел перед ее заградительными способностями и непрошибаемой невозмутимостью. Посетители могли орать и бушевать или исцеловать ее зад, но без команды сверху никто из них не смог бы проникнуть в святая святых, даже если охрана пасовала перед какой-нибудь чересчур охреневшей особой мира бизнеса или политики, возомнившей, что его проблема с безопасностью нуждается в самом немедленном внимании, невзирая на очередь.
— Пусть заходит, — проворчал я, кривясь, слыша на заднем плане возмущения младшенького Уварова о том, что кто-то не знает свое место и вообще попутал.
— Слушай, брателло, я не понимаю, зачем ты держишь этого страшнючего крокодила в приемной, — нарочито громко, не прикрывая дверь полностью, заверещал Родька, влетев в мой кабинет. — Я на твоем месте уже сто раз бы сменил ее на милую киску с сочными сиськами и рабочей задницей. Что за мазохизм смотреть постоянно на такое вот чудище? Ей же и отсосать дать в обеденный перерыв стремно, а вдруг оттяпает хозяйство вместе с яйцами.
Гондон тупой. Тебе бы вот такая ампутация не повредила. Мало того, что наша раса ни черта не потеряет, лишись ты способности к размножению, так еще и, может, в отсутствие члена вынужденно стали бы шевелиться мозги.
— Ты по делу? — сухо уточнил я, не отрывая глаз от монитора и всячески демонстрируя занятость.
— Естественно по делу! — повысил еще голос братец и плюхнул свой тощий зад в кресло. Оттопырив мизинчик, манерно вздернул манжетки на своей пижонской рубашонке цвета хаки со смехотворной претензией на стиль милитари и вытащил эту хрень, источающую мерзкий пар с каким-то приторным ароматом.
— Ты не будешь заниматься в моем кабинете этим вонючим хреновым дрочевом «типа я курю», — раздраженно предупредил его я. — Говори что надо и вали. Кто-то в семье и работать еще должен.
Он, слегка растерявшись, сел прямее, как школьник на экзамене, и почесал свою дурацкую бороденку по моде, явно не привыкший к такому приему с моей стороны. Я обычно молча терпел и все его идиотские кривляния, и этот онанизм с электронной сигареткой, подавляя тошноту от мерзкого запаха химических персиков или чего там еще. Но, блин, достало. Меня бесил сейчас и он, и вообще все вокруг.
— Слушай, Захар, я все понимаю, но уже сколько недель прошло с того дня, как наш дом в Малиновке спалили какие-то засранцы, и до сих пор ты не нашел никого из них! — снова расплываясь в глубоком кресле беспозвоночной амебой, занудил братец. — Это как так-то? Это же реально позор! Мы обещаем людям охрану, безопасность, сохранность их имущества или хоть возможность слупить компенсацию за свои убытки с виновного, а сами в итоге ничего этого не имеем. Где виновные и наша компенсация?
— Дом в Малиновке был застрахован, как и все его содержимое. Страховая все уже выплатила, — указал я на очевидное и потер кончиком языка изнутри по зубам, пытаясь уловить там призрачные отзвуки вкуса моей личной компенсации. Напоминание о том, что уже пару месяцев мне приходится обходиться лишь этим, а усилия стереть те ощущения при помощи других женщин не принесли желанного результата, сделали визит Родиона еще более раздражающим.
— Да при чем тут это! — вскочил братец как в задницу ужаленный. — Ты же понимаешь, о чем я! Мы должны найти этих оборзевших поганцев, что посмели сунуться в дом к Уваровым, и наказать их по понятиям, а не по закону! Нагнуть эту плесень, землю жрать заставить, в дерьме искупать, опустить, как последних…