Мы и правда быстро нашли и выпить, и закусить, а потом будто бес в нас вселился, что ли. Мы и раньше запросто пробирались в крутые дома, ибо делиться всем хорошим надо с нуждающимися, господа состоятельные. Но вот чтобы вот так начать беситься и крушить все — такого не бывало. Может, у этого мажора в бухле наркота еще какая была?
Короче, пили — помню, музло врубили и танцевали — помню, икру, креветок размером с хренового рака мутанта тоже помню, а вот потом — ничего. Очнулась мордой в снег, рядом парни, а сзади все полыхает и грохает.
Ох и бежали мы оттуда. Но, судя по всему, по-настоящему удрать не удалось.
Я попыталась извернуться и хоть как-то плечом сдвинуть мешок, но пинок увесистого ботинка в район лопатки заставил замереть, выдавив из меня лишь бессильное болезненное шипение. Синяк будет знатный, хоть на мне и заживает все, как на собаке. Но стоит ли об этом волноваться, если есть реальный шанс к утру в лесополосе со свернутой шеей или дырой в башке валяться.
— Лимончик, ты здесь? В порядке? — придушенно позвал где-то рядом Шмель, но и его заткнули коротким «Захлопнись!» и физическим внушением, судя по болезненному стону.
Ну мы и замолчали, но я все равно еще старалась щупать все, до чего достану скованными за спиной руками.
Ехали примерно час, может, дольше. Потом снова тяжелый топот. Меня схватили за шкирку, как нагадившего котенка, и потащили вперед так быстро, что едва ноги успевала переставлять. Грохнуло железо. Похоже, открывали тяжелую дверь. Пошли ступеньки вниз. Опять лязг, и наконец меня отпустили.
— На колени, мрази! — приказал кто-то страшнючим басом, и тут же толкнули в спину, вынуждая подчиниться или пропахать лицом местный пол.
Повисла тишина, в которой только и слышно было наше и чужое дыхание, а еще кто-то расхаживал поблизости туда-сюда. Воняло сыростью, пылью, мужским потом и еще чем-то… едко-кислым. Причем последним — от меня и парней. Наверное, так пахнет страх. Прошло бог знает сколько времени. Мои колени начали дико болеть, как и вывернутые назад плечи, а потом и вовсе все онемело, и стало качать от изнеможения. Как назло, желудок напомнил о пустоте, а в голове поплыло, затошнило. Хорошо, что во мне ничего съестного еще сегодня не было, а то наблевать с мешком на башке — вообще не айс.
— Да вы задолбали нас тут держать! — вдруг взорвался Сазон. — Хотите отметелить — давайте! Хер ли издеваться!
— Смотрю, нашим юным гостям не терпится понести заслуженное наказание?
Мать твою, ну и голос!
Угрожающий бас первого говорившего с нами мог заставить обосраться, но вот этот лениво-вкрадчивый мужской баритон показался лезвием, легко скользнувшим по горлу, вскрывая его.
— Что же, мы готовы пойти вам навстречу. Джентльмены, давайте поможем милым молодым людям принять тот вид, в котором им предстоит пребывать далее, — продолжил этот голос-нож, и мой страх взвился еще на хрен знает сколько уровней. Хотя куда уж дальше.
Прямо за скованные запястья меня резко дернули вверх. Затекшие суставы обожгло острой болью, и я заорала.
— Верещат, как девчонки, ей-богу! — проворчал кто-то за моей спиной. — Как в чужие дома лазить, воровать, поджигать, так герои, а тут прям ссут под себя.
— Нет! Не надо! — заголосил истошно неподалеку Мелкий. — Не трогайте! Простите нас! Мы не хотели! Все случайно вышло!
— Руки, падла, убрал! — последовал за ним Шмель.
Мой мозг не успел нарисовать всех ужасов с ними происходящих, потому что начались мои собственные. Сильные руки схватились спереди за ворот моей одежды и просто рванули, отчего меня шатнуло и плечи обожгло холодом. Завопив, я дернулась назад, стараясь пнуть агрессора, наплевав на то, что просто стала заваливаться на спину. Но нападающий дернул меня обратно, расправляясь-таки с остатками верхней части одежды.
— Хм-м… Шеф! — позвал он. — Тут у нас кое-что любопытное.
— Надо же, девка, — пророкотал довольно тот самый жуткий голос, и мои зубы заклацали от бешеной смеси ужаса и стыда. — А сиськи-то ничего так. Как говорится, мелочь, а приятно. Все становится гораздо интереснее.