– Ты мог бы поставить пюпитр в углу, и все равно осталось бы достаточно места для отдыха, – возразила Клари. – Я имела в виду занавески, ковер, какие-нибудь цветные подушечки… Кроме того, здесь темновато.
– Ты так считаешь?
Он смотрел на нее с любопытством и интересом, явно ожидая продолжения.
– Если тебя волнуют затраты, то это не должно стоить безумных денег…
– Деньги меня совершенно не волнуют, – сказал он. – Ты не составишь для меня список нужных тебе вещей? Я как раз собирался спросить тебя, что ты хочешь купить из одежды. Я буду счастлив исполнить все твои пожелания, если это возможно сделать в Уилмингтоне или в Филадельфии.
– Если бы ты взял меня с собой, я могла бы решить на месте, что именно мне подходит, – вкрадчиво промолвила она.
– Я уже говорил тебе, что о совместной поездке не может быть и речи.
Это было сказано вежливо, но так твердо, что Клари поняла – переубедить Джека ей не удастся.
– Почему, почему мне нельзя ехать с тобой?
Она расслышала плаксивые нотки в своем голосе, однако решила не отступать.
– У меня есть свои причины. Очень веские причины. К тому же, вскоре тебе не понадобится далеко ехать, чтобы совершить необходимые покупки. Ты сможешь все приобрести в Богемия-вилидж. Каждый день там появляются новые постройки. А осенью, когда начнется судоходство по каналу, все корабли будут подолгу задерживаться у шлюзов. Тогда деревушка превратится в громадный рынок. Скажи мне, Клари, что означает твое желание путешествовать и заняться обустройством моего дома? Ты поверила, что останешься в этом времени?
– А что означает твой вопрос? Ты повепаририл, что я явилась сюда из будущего?
Ровала она.
– Ты производишь впечатление очень честной и искренней женщины, – задумчиво сказал он. – Я наблюдал за тобой все эти недели. Конечно, твоя история выглядит крайне не правдоподобной, но все твои слова и поступки служат подтверждением того, что ты говоришь правду. Добавлю, что ни одна женщина нашего времени не смогла бы сделать хирургическую операцию. И ты чрезвычайно независима в своих мнениях. Да, Клари, после длительного тесного общения с тобой за этот месяц я готов допустить, что тебя перебросили из одной эпохи в другую.
– Благодарю тебя, – произнесла она, закрыв глаза от радости. – Ты сам не понимаешь, как важно для меня твое доверие.
– Быть может, понимаю, – прошептал он.
– Я начинаю думать, что мне суждено остаться в этом времени навсегда, – ответила она просто. – Самое забавное состоит в том, что меня это вполне устраивает. Только в первые дни мне было тяжело, потому что приходилось приспосабливаться… Теперь я чувствую себя такой счастливой, как никогда прежде. Но все-таки ты должен предоставить мне некоторую свободу.
– Разве ты пленница здесь, Клари?
– Видишь ли, в моем времени женщины не сидели дома безвылазно. Мы привыкли ходить повсюду без сопровождения мужчины, мы имели свою работу, мы были очень независимы.
– Я уже отмечал твою независимость. Однако ты сама сказала, что чувствуешь себя гораздо более счастливой под моей защитой.
– Не воображай, будто я соглашусь торчать здесь всегда. Раньше или позже у меня разовьется клаустрофобия. С женщиной из двадцатого века, знаешь ли, иметь дело не слишком легко.
Для нее осталось загадкой, как воспринял Джек эту угрозу, поскольку в комнату вошла Сара с известием, что ужин подан. На протяжении следующего часа Клари говорила только о еде и прочих незначащих вещах, ибо Джек неукоснительно следовал правилу не вести за столом никаких серьезных разговоров.
– Кажется, дождь прекратился, – сказал он, откладывая в сторону салфетку. – Как выздоравливающий, я намерен провести пару часов на природе.
Взяв Клари под руку, он направился через холл на веранду и, вдохнув всей грудью влажный воздух, произнес:
– Нет, завтра снова польет…
– В таком случае тебе придется посидеть дома.
– Отнюдь. У меня слишком много дел.
– Ты тоже страдаешь клаустрофобией, Джек? – сухо осведомилась она. – Стало быть, ты должен понять и мои чувства.
– Сдаюсь, Клари.
Засмеявшись, он обхватил ладонями ее лицо. У него были мозолистые руки, но прикосновение оказалось очень нежным.
– Никогда еще я не встречал такой самостоятельной женщины, – сказал он. – Клари, ты просто удивительная… Ты ворвалась сюда из неведомой дали и отвоевала для себя место без всяких усилий, легко и непринужденно. И странная вещь! Мне вовсе не хочется смирять твою гордыню, укрощать твой независимый дух. Я предпочитаю, чтобы ты осталась со мной по собственной воле.
– Тогда позволь мне ехать с тобой в Филадельфию.
– Нет, Клари. И не задавай мне никаких вопросов. Поездка будет очень напряженной, и у меня не будет времени, чтобы заниматься тобой. В данный момент я не имею права взять тебя с собой. Однако это путешествие не последнее. Мне часто приходится выезжать. Возможно, в следующий раз я возьму тебя. Ты довольна?
– Когда это будет?
– Я смогу ответить тебе по возвращении. Сейчас завершаются земляные работы в Дип-Кат, и мы должны успеть к дню официального открытия канала. До середины октября мне придется пару раз съездить туда, а также в Уилмингтон.
– В школе нам много рассказывали о Дип-Кат, – сказала она. – Это горная гряда, пересекающая полуостров. Землекопы вручную пробивались сквозь гранит. Постоянно происходили ужасающие оползни и другие несчастья. И о мосте через Дип-Кат нам тоже рассказывали. У меня всегда были хорошие отметки по истории, – добавила она с гордостью, и Джек одобрительно усмехнулся.
– Саммит-Бридж был построен еще до того, как за дело взялись землекопы, – наставительно произнес он. – Инженеры решили, что будет проще, дешевле и безопаснее сначала возвести мост, а уж потом рыть под ним канал. К сожалению, никто не подозревал, какая зыбкая здесь почва, поэтому стены приходится постоянно укреплять. Равным образом ни один из инженеров не предполагал, как тяжело будет прокладывать канал через болота в восточной оконечности бухты Делавэр. Порой мне кажется, что мы никогда не кончим. А затраты оказались настолько большими, что, похоже, инвесторы не получат ни цента.
Он замолчал, а затем промолвил с глубоким вздохом, обращаясь скорее не к Клари, а к самому себе:
– Есть люди, которых интересуют только дивиденды…
– Мне хотелось бы взглянуть на старый мост, Джек, – сказала Клари. – В двадцатом веке был построен новый.
– В день открытия мы все поедем туда, – пообещал он. – Но довольно, Клари. Я не хочу больше говорить ни о канале, ни о мосте.
– Что же мы обсудим теперь?
Она умолкла, вновь ощутив прикосновение его ладоней к своему лицу.
– В субботу вечером мы затронули очень интересную тему, и я хотел бы к ней вернуться, – прошептал он. – Сейчас самое время…
– Что ты имеешь в виду?
Она прекрасно знала, о чем идет речь, но желала, чтобы он сам сказал это.
– Я прошу тебя разделить со мной ложе сегодня ночью.
– Джек!
Дыхание у нее пресеклось. Ей вдруг показалось, что нет другой опоры, кроме его рук – если бы он не держал ее, она рухнула бы на землю.
– Ты дала мне понять, что хочешь этого, – нежно произнес он. – Но я не принуждаю тебя, Клари. Мне хорошо известно, какие муки испытывает женщина, если над ее достоинством надругались. Я не желаю поступать так с тобой, Клари. Ты должна принять осознанное и добровольное решение.
– Ты будешь делать то же, что и на берегу реки?
Она сама не понимала, как у нее хватило духу задать этот вопрос. Зардевшись от смущения, она ждала ответа.
– Милая моя девочка, что же пришлось тебе пережить, если ты спрашиваешь об этом? Нет, не надо ничего объяснять. Из твоих рассказов я уже понял, как с тобой обходились. Поверь мне, Клари, мы только пригубили из чаши наслаждений, и ты даже не представляешь, какие радости нас ожидают.
Он еще не целовал ее, а она уже всей душой жаждала этого. В лицо ему она не смела взглянуть. Этот шепот в темноте оказывал на нее гипнотическое воздействие, буквально завораживал, но она почему-то была уверена, что Джек говорит правду. Если она откажется, он позволит ей уйти. Совершенно невероятное обещание в устах мужчины – однако этот человек сделает то, что обещает. Она знала, что он хочет ее – после пикника в лодке в этом нельзя было сомневаться. И было видно, что желание его только возросло… И она сама жаждала вновь ощутить уже испытанный восторг, пережить прежние ощущения. Прежние? Нет, она желала большего! Она желала знать все, чему он может научить ее.