Появилась мысль, что надо бы послезавтра поехать в колонию, пробить заранее встречу, узнать, что Бате надо? Привезти сигарет, хоть немного еды нормальной. Уточнить, может ему девку какую подогнать, под видом жены, давно слинявшей за бугор?
Поставил мысленную галочку и вернулся к сегодняшнему.
И все ж таки, договорился с этими “клоунами”. Сумел. Блин, даже загордился собой немного. А потом взял и позвонил своей Зажигалочке. Вот так допекло, прям. Как вчера, выходит, хоть и странно. Достали его до печенок, а Казака с Таней потянуло поговорить. Позвонил ей, едва из офиса ай-тишников вышел и закурил; набрал номер, наблюдая, как налоговики в свои бусы набиваются. Только никто ему отвечать не торопился.
И Казака это задело. Реально зацепило настолько, насколько и после месяца знакомства со многими не трогало. А тут просто что-то в мозгу разорвало. Или за грудиной. Обидно стало, с какой-то придури, просто до чертиков. И не спасла положение та смс-ка про операцию. Вот, честно. В тот момент ему по боку было понимание, что у Тани есть какие-то серьезные задачи на работе, что она оперирует живое существо. Он хотел с ней поговорить. Ему это было необходимо, а Таня не ответила…
Может, правда, на фоне недавнего напряга так прямо резануло, конечно. Сюда всю злость сбросил? И в другой момент иначе среагировал бы. Теперь не узнать. Просто взбесился, и все. А вот после ее звонка — как рукой сняло. Нашла слова Зажигалочка, хотя, небось и не поняла, а парой фраз уняла это бешенство внутри. И напряг тот сняла, что за день накопился. Как у нее так вышло? Почему эта Зажигалочка? Поди, разбери.
Но раз уж так, Виталя дураком не был и свое на упускал. А то, что это “свое” сейчас задремало у него на плече, несмотря на грохот басов в кинозале, все инстинкты просто орали.
Любопытно так. Не цепляли его бабы еще настолько. Да и вот так, с первого взгляда, можно сказать, с первого слова, чтоб пробило до костного мозга. Или одурманило аж так, как вчера, чтоб с обрыва вниз головой, ни на что не оглядываясь. Но вот что-что, а рисковать Виталя всегда был готов. Их жизнь из риска на сто процентов и состояла, особенно раньше. Вот и начал присматриваться к Тане, знакомиться ближе, в ее жизнь влазить так, чтоб она еще не сразу поняла, что уже нет пути назад.
Про брата, конечно, интересно было узнать, его еще утром та пустая и голая комната в ее квартире заинтересовала. Да и сейчас, по словам и тону Тани понял, что ее что-то в прошлом цепляло и не пускало. И болело. У него брата не было. Но был Батя. Вот Казак и не полез дальше. Мог себе представить немного, что Таня из-за смерти брата чувствует, даже если дело уже былое. Потом разберется, постепенно. Нечего с разбегу лезть в рану. Сам за такое с размаху врезал бы в морду.
А вот про то, что и он для нее уникален, и ситуация нестандартна для его Зажигалочки, услышал и на ус на мотал. И по ходу, кайфанул неслабо. Порадовала она его самолюбие, чистая правда.
Через неделю
Таня зевнула, заваривая чай. Хорошо, что сегодня у нее выходной. И если не случится ничего экстренного, есть шанс, что останется дома и выспится. Тяжело опустившись на табурет, она сонно посмотрела в окно. Ничего нового не увидела. Вид из окон ее квартиры не особо радовал разнообразием, а разглядывать такую же “панельную” девятиэтажку, стоящую во дворе напротив, желания не было.
За эту неделю она второй раз ночевала дома. И все равно не выспалась. Правда, несмотря на это, как и все последние дни, ощущала не только усталость, но и какой-то будоражащий “подрыв”, как называл это Виталий. Похоже, Казак испытывал схожие с ней чувства.
Таня улыбнулась, лениво расколачивая сахар в чашке.
Даже не думала, что все обернется именно так. Что ее захватит настолько. Никогда не зацикливалась на человеке. А тут — отлепить себя от Виталия не могла. А если и расставались, только и думала о нем. Мысли самовольно сворачивали в далекую от работы сторону. Вот, вроде не восемнадцать и не двадцать лет. Гораздо больше. А такого восторга в душе, такого искрящегося удовольствия от общения с мужчиной — не помнила. Да и не чувствовала, Таня точно знала.
Бог знает, что такого особенного было в Виталии, но он ее покорил. Хотя, чего лукавить? Все в нем особенное было: и напор, и уверенность, казалось, непробиваемая в себе. И в то же время, какая-то такая… Даже не неуверенность. Таня не могла подобрать слова, но что-то в поведении, словах, взглядах иногда так задевало ее… До дрожи внутри, до острой боли. Цепляло до глубины души, заставляя всматриваться и вслушиваться в этого мужчину.
Влюбилась она, что ли? Так это бывает?
Наверное. Похоже, впервые в жизни влюбилась.
Одно время, даже, хотела понять и ощутить, попробовать — вот и сбылось, судя по всему, это желание. И раньше какие-то эмоции были, с другими, и желание она испытывала. Но чтоб так, когда тонешь в человеке, захлебываешься им — и радуешься этому. Глубже “занырнуть” пытаешься…
Интересно. И пугающе, если откровенно. Видимо, из-за того самого отсутствия опыта. Нет, Казак не был первым мужчиной в ее жизни. Но и богатым прошлым в этом плане, особенно чувственном, Таня не смогла бы похвалиться. Более того, она всегда считала себя достаточно “спокойной” в отношении чувств и сексуального притяжения, тоже. Встречалась с парнями в университете, с одним даже до секса дошло. А вот долгих отношений не сложилось. Разбежались, наверное, не имея ни практики, ни умения, ни желания как-то выстраивать совместную жизнь. Потом, уже после университета, долго “встречалась” с коллегой. Можно, даже, сказать, что они “жили” вместе, хотя, по факту, скорее ночевали друг у друга пару раз в неделю из-за загруженности дежурствами и ординатурой. Ходили на свидания, в гости к друзьям, оставшимся с университета. Все ждали, что они поженятся. Даже мать Тани была уверена в этом. А она сама…
Ровно все было. Гладко. Без вспышек. И в постели неплохо, в чем-то даже хорошо. “Отлично” сейчас не смогла бы сказать. С Виталием этот эпитет о сексе узнала, как и многие другие. Но раньше-то казалось, что и так все здорово. И оргазм она испытывала, пусть и не каждый раз, но и не казуистически. Партнер об этом заботился. Да и она всегда считала себя достаточно откровенной и раскрепощенной, чтобы рассказать, чего хочет. Возможно, специфика работы избавила от стеснительности. Так и тянулось это все.
А вот расстались они из-за нее. Точнее, парень тот ей предложение сделал. А Таня поняла, что не готова. Да и не хочет с ним вот так и дальше жить, только всю жизнь. Тяжело ей было проводить с ним времени больше, чем два дня подряд. Хотелось перерыва и одиночества. И как представила, что день за днем, ночь за ночью будет с ним… Угнетало.
Не правильно, вот как она это ощущала. И честно сказала об этом, не желая обманывать или лукавить. Как и о том, что не стоит им, наверное, продолжать эти отношения.
Он обиделся. И, разумеется, не настаивал. Она умом понимала его чувства, и не пыталась как-то себя обелить или оправдать. Не горело и не дрожало внутри нее ничего, и обидно не было. Разве что, дружбы жаль. Но Таня мыслила здраво, и прекрасно понимала, что в таких обстоятельствах, не стоит и пытаться продолжать общаться. Карма у нее такая, что ли? Привлекает чем-то тех, кто ее вообще не задевает, как тот же Вадим?
Мать тогда расстроилась сильно. Пыталась ее увещевать, настаивать, советовать. Предрекала одинокую старость и толпы кошек в квартире. Или собак.
Но Таня не особо внимала. А животных, вообще, никогда не боялась, наоборот, любила. И с удовольствием бы кого-то завела, просто не хотела надолго бросать питомца одного в квартире, при ее-то графике работы.