— Да, нет. Не плохо, Таня. Даже наоборот, что и удивляет, — кажется, Марина Георгиевна даже улыбнулась. — Хотелось бы детальней вопрос изучить.
— Хорошо, — немного успокоившись, согласилась Таня. — Я сейчас мужа наберу и уточню, когда мы сможем приехать. Перезвоню через несколько минут.
— Давайте, — согласилась врач.
Виталий оказался не очень загружен, так что предложил сегодня и подъехать, чтобы закрыть вопрос на пару месяцев, тем более, если все «неплохо» по мнению врачей. И Таня раньше ушла с работы, пообещав партнерам, что завтра отработает за все свои сегодняшние поблажки.
Знала бы она, что случится в клинике, не раздавала бы таких необдуманных обещаний. И ничего не предвещало бури, главное. Доктор их встретила, провела в лабораторию, объяснив, что для этого анализа — еда не столь существенно, хоть будет неплохо и через пару дней повторить уже натощак, если все окажется так, как она думает. Потом отвела Таню в свой кабинет, осмотрела, что-то в карточке написала, пока Таня одевалась. Позвала Виталия, сидевшего в коридоре. В этот момент медсестра зашла в кабинет, отдав какие-то бумаги Марине Георгиевне. Она их внимательно изучила, пока Таня только пожала плечами на вопросительный взгляд Витали. Что она ему могла сказать, если сама ничего не поняла толком?
— Ну, что я вам скажу? — в этот момент Марина Георгиевна подняла на них голову с довольной улыбкой, от которой Таня немного расслабилась. В больницу ее обычно определяли с другим выражением лица. — Конечно, нам все еще надо будет перепроверить и анализ пересдать хотя бы дня через три, но судя по нынешним результатам, по осмотру, и по дню цикла, уже перевалившего за дату наступления менструации на четыре дня, верно?
— Да, — кивнула Таня, пока не совсем поняв, куда врач клонит, или не желая давать себе ложную надежду, скорее, потому как вцепилась уже мужу в руку ногтями.
А вот он еще не понял, кажется, и просто слушал.
— Хорошо, — довольно резюмировала врач. — Так вот, судя по всему, вы беременны, Таня. Поздравляю! — Марина Георгиевна улыбнулась еще шире.
Сама Таня сидела пока в ступоре. Услышала. Но поверить, принять разумом немного опасалась. После стольких лет.
А вот Виталя подскочил с кресла почти моментально. И пальцы руки начал друг об друга тереть. Делал так до сих пор, когда волновался, хоть и не курил ни разу с того момента, как сказал «бросил».
— Вы уверены?! — чуть ли не гаркнул он, явно волнуясь.
— С вероятностью девяносто пять процентов, Виталий Сергеевич, — врач поблажливо отнеслась к его нервозности.
А Казак уже развернулся к ней:
— Все, забудь про свою ветеринарку! — уже без волнения, а очень даже уверенным и командным тоном заявил ей муж. — Будешь дома сидеть. Или, лучше, лежать! Фрукты есть и книги читать, отдыхать! Больше я своих ошибок не повторю!
— Виталий Сергеевич! — рассмеялась Марина Георгиевна. Таня пока еще была не в состоянии как-то реагировать. — Ваша жена беременна, а не инвалид, ей все можно, только умеренно…
— Она не в курсе о том, что слово «умеренно» значит, — безапелляционно заявил Казак.
Вот тут Таня рассмеялась. Так искренне и счастливо, так свободно, что Виталий умолк и обернулся к ней. Застыл и сам расплылся в улыбке. Пораженной и довольной. Кажется, он в день их свадьбы так на нее смотрел, что дух перехватывало. Впрочем, у Тани сейчас с дыханием в принципе проблемы наблюдались — она дышала от шока так часто, что вот-вот голова закружится.
Заставила себя затихнуть. Немного успокоиться. Протянула руку и ухватилась за ладонь мужа.
— Это мне ты говоришь, да, точно? — переспросила с намеком на его собственное неумение вовремя притормозить во многом. — Не переживай, Виталь. Я и сама своих ошибок повторять не хочу, — тихо заверила она. — Придумаем что-то с графиком и работой, разберемся и подстроимся.
Виталя так заломил бровь, что стало ясно — говорить она может что угодно, но у него своя точка зрения.
Спор длился неделю, в течение которой Таню на работу просто не пускали. В конце концов, она привела «железобетонный» по ее мнению аргумент о том, что Лиза же работала почти до самого конца беременности. Уже знала всю непростую историю мытарств подруги с беременностью до появления Леши.
— Это проблемы Димы и его промахи! — гаркнул Виталя, разом отсеяв этот аргумент. — Я так тобой рисковать не собираюсь! До смерти не забуду, как ты рыдала в трубку и, шатаясь, спустилась ко мне на встречу! Больше такого в жизни пережить не хочу!
Таня не придумала ничего лучше, как обнять мужа в ответ на этот крик. Понимала его, правда. Самой немного страшно было. Но все же, как говорила врач, и не «инвалид» же. Казалось, что если Марина Георгиевна не запретит, то можно понемногу работать.
— Давай, я пару раз в неделю буду выходить, консультировать только, — предложила она мужу. — Три часа в день, — поторопилась добавить, видя, что Казак не согласен. — И подберу кого-то, чтобы заменяли пока меня на полноценную ставку… — находчиво выдвинула еще идею.
Виталя задумался.
— Хорошо, поглядим, чего и как еще врачи после окончательных анализов скажут, — проворчал он, обняв ее очень осторожно и нежно, но с таким трепетом, что ей зажмуриться от ощущения его нежности и своей важности для любимого захотелось. — А пока — из дома ни ногой!
Понимая, в принципе, что заставляет мужа остаться таким категоричным, она не спорила, решив действительно подождать окончательного вердикта врачей.
В конце концов, они сошлись на трехдневном графике ее консультаций по два-три часа, не больше. Виталий сам привозил ее и забирал, независимо от того, насколько был занят при этом. Как поняла Таня, Дима даже не пытался делать ему замечания или что-то говорить по этому поводу, наверное, понимая друга и его мотивы достаточно хорошо.
И дом стал строиться ударными темпами, и всех вокруг Казак гонял немилосердно, успев достать еще до половины срока. Но в основном друзья относились к их нервам и тревоге с пониманием. А у нанятых работников выбора не было, приходилось просто все требования исполнять. В дом они зашли, когда Таня была на седьмом месяце. Понятия не имела, как муж так все организовал, и по какой технологии этот дом строили, но результат ей очень понравился. И не могла не заметить, что очень многое в этом доме общего с тем, что остался в родном городе. Видимо, чтобы муж ни говорил, а скучал.
Первым в дом, конечно же, пустили Бакса, который с видом полноправного хозяина обследовал каждый закоулок и уголок.
А в сентябре, все же не доходив до конца срока пару недель, Таня родила девочку. Наверное, никогда не видела мужа таким испуганным, как в тот момент, когда у нее внезапно отошли воды. И как он старался это скрыть, пытаясь убедить саму Таню, что все под контролем и идет «по плану», просто сдвинулось на пару пунктов. И как у него руки дрожали, когда зажигание включал. Зато потом, сжав руль в руках, Виталя явно почувствовал себя уверенней. И домчал их до клиники на такой скорости, что у Тани обочина перед глазами смазалась.
Или она и сама настолько нервничала, что даже не сразу поняла — это не звон у нее в ушах, а полицейская сирена. Только когда из машины вышла с помощью санитара, увидела, как муж с полицейскими разговаривает, «позволяя» выписывать любой штраф, какой им там надо, а ему главное, что жену до роддома вовремя довез. И полицейские, хоть и с пониманием кивали, поглядывая в ее сторону, пожелали удачи, а штраф все же выписали, напомнив, что для таких ситуаций и скоростей «спецтранспорт» имеется.
Впрочем, это Таня уже позже узнала. Когда Виталий держал на руках их дочку, нежно укачивая малышку, и шепотом, улыбаясь, делился со счастливой Таней трудностями, с которыми он прорывался к ней в родзал. А она, уставшая и измотанная, так же тихо смеялась, ощущая себя самым счастливым и успешным человеком в мире, у которого исполнились все желания.