Джош выскочил из кабины, едва Лаура успела завести мотор. Боковые стекла в ее машине были открыты. Джош преспокойно протянул руку, вытащил ключи — двигатель умолк.
— Отдай сейчас же! — Лаура попыталась вырвать ключи, но Джош упрятал их в задний карман джинсов. Затем снова протянул руку в кабину, схватил руку Лауры, подержал перед глазами и отпустил.
— Значит, ты не выходишь за него! — пробормотал он.
Лицо Лауры потемнело.
— Нет. Благодаря твоим стараниям!
Джош взглянул искоса, распахнул дверцу.
Лаура сжалась на сиденье, отодвигаясь подальше.
— Не смей прикасаться ко мне!
Джош взял ее за плечи и выволок из машины.
— Что ты себе позволяешь! — беспомощно пролепетала она.
Руки Джоша легли ей на талию, и вдруг Лаура ощутила, что се ноги оторвались от земли, а сама она лежит на плече Джоша, словно мешок с углем.
— Отпусти меня немедленно! — Лаура заколотила ногами, застучала кулаками в спину.
Джош не обращал на нее внимания. Он направлялся через раскрытые ворота по дорожке к парадному коттеджа «Ферн». Здесь он достал из заднего кармана ключ и отпер дверь.
— Я ведь велела тебе вернуть этот ключ! Почему он до сих пор у тебя? — Лаура пришла в бешенство.
Не удостаивая ее ответа, Джош вошел внутрь, ногой захлопнув за собой дверь.
— Отпусти меня! — снова потребовала Лаура, но, к ее большому ужасу, он молча начал подниматься по ступеням лестницы. — Куда ты? — трепеща, спросила она и вновь начала брыкаться, но с тем же успехом. Удары уходили, как в подушку. Джош, кажется, даже не замечал, чем заняты руки и ноги Лауры. Он подымался, и у Лауры, висевшей на его плече вниз головой, ступени лестницы под необычным утлом зрения пошли в глазах колесом; у нее закружилась голова.
Джош принес Лауру в бело-розовую спальню, остановился у кровати и позволил своей ноше соскользнуть с плеча, прижимая ее к себе. Но Лаура не достигла пола, так как Джош положил ее на постель навзничь. Прежде чем она могла вскочить, он успел зависнуть над ней, прижимая ее плечи к кремовому покрывалу.
— Тебе коттедж не заполучить! — горячо заявила Лаура. — При покупке я подписала соглашение, где предусматривается, что я не имею права перепродать коттедж тебе. Поэтому ты понапрасну тратишь свои силы и время!
— К черту коттедж! — Оп взял се лицо в свои ладони, вглядываясь в разгневанные зеленые глаза.
— Но это же то, чего ты добивался все эти месяцы! И можешь мне не врать! — вне себя твердила Лаура. — А как только Патрик увидел нас вместе, как только ты убедился, что цель достигнута, ты перестал притворяться, верно ведь? Я приехала повидать тебя в больницу, а ты велел мне убираться прочь — я уже была тебе не нужна!
— Тогда была не нужна. — Рот Джоша искривился, брови сошлись на переносице. — Мне жизнь была не мила. Я так ослаб, что на ногах не держался. И не хотел, чтобы ты видела меня таким.
Сердце Лауры стучало уже в ее ушах.
— Ты обращался со мною так, словно тебе противно видеть меня!
— Я велел матери не говорить тебе, что лежу в больнице. Я просил ее об этом не один раз. Но она, видимо, все-таки не удержалась и позвонила. Так я подумал. Моя мать бывает упряма не хуже тебя, если захочет, — буркнул Джош. — Вот почему я и взбесился, когда ты вошла в мою палату.
— Она мне ничего не говорила!
— Да, она клялась, что не нарушила своего обещания. А как ты узнала о происшествии?
— Я разговаривала с Алфом Хадсоном о ремонте коттеджа, и он мне все рассказал.
— Так это был Алф! — откликнулся он коротким смешком.
Лаура кивнула, глядя на него недоверчивыми глазами.
— А почему ты не хотел, чтобы я все узнала?
— Я только что объяснил тебе. Не хотел, чтобы ты жалела меня! Ты отказалась говорить со мной по телефону, не открывала дверь, когда я приехал к тебе домой. Я не знал наверняка, что произошло между тобой и Огилви, расторгнута ли ваша помолвка. А я не хотел, чтобы ты приезжала в больницу только потому, что тебе жаль меня. Я предпочитал не видеть тебя, пока не встану на ноги и не смогу судить обо всем хладнокровно.
— Настолько хладнокровно, чтобы врать, будто тебе не нужен коттедж!
— Я не вру. Коттедж больше не важен, разве ты до сих пор не знаешь?
Сердце Лауры дрогнуло. Джош страстно смотрел на се рот, и она затрепетала.
— Судьба коттеджа стала мне безразлична, когда я почувствовал, что люблю тебя, — хриплым голосом произнес Джош.