Оценивая вопрос о том, кому в древненорвежском Миннетрунке отдавали предпочтение – умершим предкам или богам, важно отметить, что праздники культа отцов, очевидно, гораздо более древнее и важнее, чем культ богов. В первую очередь германские племена маскировали под христианских святых не своих языческих богов, а своих усопших предков. Так они смогли перенести свои почитаемые и популярные праздники в христианство. У нас есть несомненные доказательства того, что германское почитание святых в эпоху перехода в христианство было поверхностным отражением устоявшегося «культа отцов» (Väterkult)[109].
Тризна – erfi – Minnetrunk в честь усопших предков и богов – всё это этапы развития культа, в ходе которого пивной пир сам по себе стал конституирующим религиозным элементом. Поэтому здесь христианизация была вынуждена остановиться и на время сложить оружие. Язычники могли отказаться от древних богов, но не от своего религиозного культа, в котором еда и напитки наполняли участников более древней, священной радостью жизни.
На таком празднике гармонично объединялись и удовлетворялись их природный инстинкт и религиозная потребность, зов плоти и движение духа. Здесь христиане попадали в атмосферу святая святых, здесь они сталкивались с самим ядром древней религии. И именно его искоренение могло привести к окончательной победе христианства над всем языческим. Ведь вместе с культовой трапезой наши предки лишались и пути к священному экстазу, который был обязательным религиозным результатом такого пиршества.
Многие склонны считать экстаз религиозной девиацией и готовы осуждать его. Но они не видят его сущность из-за чрезмерных проявлений экстатичности и в итоге неправильно оценивают его. Экстаз отличается от простого опьянения тем, что он не только опустошает, но и связан с наполнением силой. Экстаз – это закваска человеческого духа, без которой он не может подняться над обыденностью и породить религию. И хотя мы не можем утверждать, что экстаз в религиозной жизни всегда присутствует и незаменим, но именно экстатический опыт сыграл важную роль в рождении религии. Экстатическое вдохновение – повитуха религиозных чувств.
II – Der Labetrank
Самыми ранними образами в древних скандинавских пивных праздников были умершие. И при этом питье и еда не переставали быть смыслом и кульминацией прощания с усопшими. То, что опьяняющий напиток был также вторичен при обращении к умершим, видно из того факта, что жертвенное выливание напитков в могилу, как нам подсказывает археологический материал, было, как правило, не опьяняющим (Rauschtrank), а именно поминальным напитком (Labetrank). Обратившись к древним временам, мы сразу же сталкиваемся с принципиальными трудностями. В ходе раскопок мы не обнаруживаем сам напиток, а только получаем сосуды для питья. Но они сопровождали умерших на протяжении всех доисторических времен так часто, что уже сам этот факт свидетельствует о том, что мы имеем дело с одним из самых древних и стойких обычаев в истории человечества. Уже только по этой причине попытка пролить свет в нашем контексте будет увлекательной задачей.
Если мы сперва обратимся к датскому материалу (который лучше всего сохранился на севере), то обнаружим, что уже люди древнейшего периода Дольменной культуры (ок. 3000—2500 гг. до НЭ) снабжали своих умерших сосудами для питья, воронковидными кубками, бутылками с высоким горлышком[110]. Бутылка с горлышком из Каменного века также присутствовала и в других странах: и на юго-востоке (Польша, Галиция), и на юго-западе (Голландия, Бретань).