— Дурная кровь, док. — Майк улыбнулся ей своей знаменитой улыбкой. — Вы знаете о ней больше, чем кто бы то ни было в нашем городе.
Высокая красивая женщина в лабораторном халате поправила на носу очки, открыла папку с отчетами врачей и спросила у меня:
— Я чересчур податлива — или его улыбка действует так на всех?
— На преступников обычно не действует. На всех остальных — да, пожалуй, — ответила я.
— Дюк Квиллиан, — напомнил ей Майк.
— Вы готовы пообещать, что в самом скором времени вызовете меня для допроса?
— Уже пообещал.
Она прочитала несколько лежавших в синей папке бумаг.
— Острая лейкемия. Его врач поставил диагноз и направил мистера Квиллиана к нам. В то время в Бронксе больниц, производивших трансплантации, еще не было.
— Дюку Квиллиану сделали трансплантацию? — спросила я.
— Трансплантация была тогда единственным методом лечения лейкемии, особенно если речь шла о таких молодых пациентах. От двадцати пяти до тридцати лет.
— Как это выглядело? — спросил Майк.
— Пациенту требовался человеческий лейкоцитный антиген — ЧЛА. И такой мог найтись у членов его семьи. Шансы составляли один к четырем. У сестры Дюка, ее звали Триш, совпадение оказалось идеальным.
Майк хлопнул в ладоши и победно улыбнулся:
— То есть в итоге Дюк получил ДНК Триш.
— Не спешите, Майк, — ответила Анна. — И да, и нет.
— Вы мне вот что скажите — он все время оставался в больнице? — спросил Майк.
— Позвольте мне закончить. Пациента укладывали в больницу после того, как определялась дата операции. Как правило, за девять дней до операции мы проводили гемотерапию, чтобы полностью убить старые клетки костного мозга. Так что начиная с этого дня Дюк постоянно находился здесь, в Слоун-Кеттеринге. В тот же самый день, когда врачи взяли у Триш Квиллиан часть ее костного мозга, этот мозг был подвергнут обработке, затем профильтрован и введен посредством пункции Дюку.
— И что произошло потом? — поинтересовался Майк.
— Ну, для Дюка Квиллиана, как и для любого другого пациента вроде него, наступило тяжелое время. В следующие четыре недели он находился в строгом карантине, ему вводили препараты, которые подавляют иммунную систему, чтобы организм больного не отторгал новый костный мозг.
Майк взял у Анны документы, взглянул на дату произведенной Дюку пункции, чтобы понять, далеко ли она отстоит от даты убийства Ребекки Хассетт.
— Так что там с датами? — спросила я.
— Судя по этой бумажке, после убийства Бекс Дюк еще целую неделю провалялся здесь. — И Майк захлопнул папку. — Он находился в карантине вплоть до выписки из больницы?
Анна протянула руку к папке.
— Насколько я понимаю, на тридцатый день Дюка сочли выздоровевшим. Тридцатый день — это вообще момент критический. Именно тогда проводится исследование ДНК — и эта рутинная проверка крови показала, что организм Дюка не отверг костного мозга его сестры и что ДНК, которые производит Дюк, порождаются на самом деле посеянными в него клетками Триш.
— Анна, — спросил Майк очень серьезно, — а после тридцатого дня он оставался в карантине?
Некоторое время она молчала, перебирая справки об основных жизненных показателях организма Дюка и заметки медицинских сестер.
— Нет. Нет, его перевели в палату, которая находится на другом этаже. Врач Дюка все еще проводил обследование. Это было как-то связано с работой Дюка и с присущим ей высоким риском инфекции.
Майк склонился над столом и приблизил свое лицо почти вплотную к лицу Анны:
— А если предположить, что этот пациент соскучился по свежему воздуху и отправился прогуляться по больничному парку? Ему хватило бы на это сил?
— Конечно. Правда, ему пришлось бы миновать охрану больницы.
— Он мог просто одеться так, как будто он зашел в больницу с улицы. Черт, если он не звонил из своей палаты на пост сестер и не просил принести ему утку, то мог прогулять пару часов и никто бы его на хватился, так?
И он назвал Анне дату смерти Ребекки Хассетт.
Анна отыскала соответствующую страницу записей, внимательно просмотрела ее.
— Я бы не сказала, что у него не было времени для прогулок. Сестры снимали жизненно важные показания в начале и в конце каждой смены. Больше здесь никакие процедуры не значатся.
Майк, похоже, остался доволен услышанным.
Я взяла папку со стола и поинтересовалась:
— Долго ли продолжаются потом проверки крови?