Бывший лютозверь, растеряв навык, с некоторым трудом проговорил:
– Здравствуй, брат Санторий. Надеюсь, за время вынужденного отсутствия начальства ты не весь приход разогнал?
Глава 4
Где дорога, там и путь
Несмотря на столь отчётливое урчание живота, что оно заглушало слова, господин Плессий сначала закончил утреннюю благодарственную молитву и только потом соизволил сесть за стол. Верд не терял времени и, пока служитель вдохновенно ораторствовал, активно двигал челюстями. Жевалось плохо, хотя он и выбрал наименее чёрствые куски хлеба из предоставленных сомнительных разносолов. Почему всем продуктовым запасам начальник местного храма предпочёл сухари и воду, пока оставалось загадкой.
– Дом богов – ваш дом. – Для большей убедительности Плессий обвёл рукой мокрую кухню, усыпанную слоем разбитой в схватке посуды. – Прошу принять скромное угощение, посланное нам Богиней с Котлом.
– Да, вижу, скромностью она не обделена. – Хлеб во рту охотника хрустнул так подозрительно, что он незаметно проверил языком целостность зубов.
Талла грызла свой сухарик, как белочка, откусывая по крохотному кусочку, и тоже с тоской вспоминала вчерашний ужин с Санни.
– Пост есть высшее благо, – нравоучительно изрёк Плессий, с усилием надкусывая краюху. – Я благодарен богам за избавление от проклятия, которым те благословили меня.
– Благословили? – удивилась колдунья.
– Богам благодарен?! – возмутился охотник.
Служитель сложил ладошки на груди и вскинул серы очи к закопчённому потолку:
– Трое даровали мне прозрение! Я был слеп и глух, недостаточно усердно молился, и высшие силы оделили своего слугу полугодом уединения! Они защитили меня от мирских соблазнов, я же в скудоумии своём потратил время на попытки объясниться с младшим служителем! А ведь мог бы посвятить его куда более важным вещам! Мог бы очищать дух с тем же усердием, с каким брат Санторий сейчас очищает котлы!
Брат Санторий, на котором тут же остановились три взгляда, лучезарно улыбнулся и с неисчерпаемой радостью скрежетнул щёткой по таре, хранящей ещё прекрасный аромат глинтвейна.
– Да благословенна будет Троица Богов, – процедил он сквозь зубы, – за то, что вы, брат Плессий, вернулись. Уж теперь-то паства будет счастлива и снова к нам повалит!
Служитель сёрбнул водой в чаше и с прискорбием отметил:
– Удержать паству ничуть не легче, чем привлечь. Не вини себя, брат, за то, что не сумел поддержать огонь веры в их сердцах в моё отсутствие.
– Пока вы не напомнили, брат, я и не собирался. – Санни провёл щёткой по котлу с таким видом, точно хотел перерезать начальнику горло. – Но теперь уже вряд ли сумею избавиться от этой мысли.
– Ничего-ничего, мы отчистим храм от пыли и грязи, подновим алтарь, заделаем трещины в стенах…
– Мы? – подозрительно уточнил Санни.
– Я возьму на себя тяжёлую ношу: стану молиться и восхвалять твой труд, брат!
– А может, лучше я помолюсь, а вы с извёсткой по коридорам побегаете?
Плессий усмехнулся, словно услышал хорошую шутку, и погрозил пальцем подчинённому.
– Подадим пример селянам постом и жаркой молитвой, – экзальтированно перечислял старший служитель предстоящие радости сотрудничества с высшими силами, – станем отшельниками, пожертвуем неимущим все заработанные храмом деньги…
Санни тоскливо погладил упитанное пузико, прощаясь с ним.
– И на что ж нам тогда его ремонтировать, если все деньги пожертвуем?
– Боги не оставят нас, – смиренно хрустнул сухариком спасённый лютозверь.
Глаза Санни лезли всё выше на лоб, рискуя приблизиться к старательно замаскированным залысинам.
– Верд, друг мой, – ласково позвал он охотника, – слова господина Плессия вдохновили меня прочитать пред ликами богов житие первых послушников. Не составишь компанию?
Охотник рассудил, что от него не убудет, воздержись он от скудной трапезы.
– Ну пошли.
– А как же завтрак? – искренне озаботился Плессий. – Разве я могу оставить голодными присланных богами путников?
Верд постучал по столешнице куском хлеба, скривил в ухмылке край рта и бросил сухарь обратно в общую миску.
– Попоститься вдруг захотелось.
– А вы точно-точно не знаете, кто вас проклял? А удобно с такими зубищами ходить? А где вы днём прятались? А людей кушать хотелось? – возбуждённо затараторила Талла, и беглецы прибавили ходу, пока Плессий не рванул «читать духовные книги» вместе с ними.