– Дюпон, ты выглядишь так, словно тебя по голове ударили, – снова попытался вырвать меня из размышлений пес. – Или на тебя снизошло озарение.
– Да... На меня снизошло озарение... – пробормотала я, обхватывая себе за плечи.
Писательница... Писательница, которая, похоже, пишет чужие жизни. Интересно, кто еще понял? Дядя Рене? Наверняка он уже догадался. Они ведь столько времени проводят вместе. Тетя Вирджини — нет. Она слишком глубоко в своих страданиях, чтобы уделять внимание чему-то другому. Бабушка?.. Насчет нее даже предполагать не выходило.
– Поделишься? – спросил пес, впрочем, без особой надежды в голосе.
Его руки снова оказались на моих плечах, но сбрасывать их я не стала. Крис, он действительно часто вел себя как собака. А собаки нуждаются в прикосновениях. Тем более, в таком жесте не было никакого подтекста.
– Нет, – мотнула головой я. – Не моя тайна. Но...
Да и вдруг все это только мои собственные домыслы? Может быть, на самом деле у тети в столе какие-нибудь особенные колдовские штуки, при помощи которых она и творит свою магию?
– Хорошо, – не стал допытываться до правды Кройц. – Не твоя – так не твоя. Надеюсь только, что своими тайнами ты делиться со мной планируешь.
На это я только пожала плечами. Как не делиться с ним своими тайнами, если он в любом случае вовлечен в тот бред, которым стала моя жизнь.
За окном сияло солнце. Небо было неправдоподобно синим, будто бы нарисованным. И сразу же захотелось оказаться на улице. Разве что последние злоключения научили меня терпению и свое желание вслух я не высказала. Хватит с меня опасностей. Хватит с меня вампиров, призраков и прочей сверхъестественной ерунды. Лучше уж сидеть смирно и смотреть фильмы.
Заодно тихо сходя с ума от вынужденного заключения.
Когда закончился «Дракула», пришел черед для «Римских каникул», на которых Кройц едва не заснул. Если вампиры на экране еще могли как-то удержать его внимание, то сбежавшая из дворца принцесса его одобрения уже не вызвала.
– Дюпон, ты в курсе, что твои нынешние предпочтения – это для меня очень весомый повод начать охоту на Гранд-мастера? – сцеживая зевок в кулак, поинтересовался пес. – Как можно смотреть такую муру?
Парни – это всегда парни. Даже если они превращаются в громадных собак и в свободное время охотятся на нежить и нечисть.
– Это не мура, это классика, Крис, – насмешливо отозвалась я. – И большинство людей сказали бы, что Гранд-мастер привил мне хороший вкус. А я прививаю хороший вкус тебе.
Кажется, насильственное привитие любви к классике не произвело на Кройца нужного эффекта. По крайней мере, когда в комнату прибежала его сестра и потребовала поставить диснеевское «Холодное сердце», на лице пса я увидела облегчение.
Отказывать ребенку я, конечно, не стала. Почему-то сестре Криса хотелось потакать. Во всем.
Правда, не удержалась от вопроса:
– Аманда, ты же вроде «Mortal Kombat» любишь?
Кажется, именно в эту игру она увлеченно рубилась на рождество с моими кузенами.
– Ну да, – кивнула девочка, зачарованно глядя на снег на экране.
Наверное, снегопад сестре Криса доводилось видеть только по телевизору.
– И ты любишь мультики?
– Да, – ответила Аманда, явно плохо понимая, к чему я веду.
Кройц лукаво улыбался, глядя на меня и на свою сестренку. Похоже, причину моей растерянности он уловил, и теперь наслаждался происходящим.
– А как одно с другим сочетается? – не сумела сдержать любопытства я. Лично меня мутило даже от того, что я увидела, когда зашла в комнату близнецов. Ну не нравилось мне, что дети видели, как расчленяют людей. Причем заживо.
Аманда пожала плечами.
– Ну... легко сочетается. А что такого?
Ну да... Что в этом необычного?
Похоже, нужно учиться принимать некоторые вещи, не размышляя над ними... Это ведь практически другой мир. Так почему я удивляюсь, что он живет по другим законам?