– Последняя кровь? Что это значит?
Мне уже заранее все это не нравилось. Совершенно не нравилось.
Кройц старательно смотрел в сторону.
– Это значит, что человека, которым вампиры кормились, выпили досуха. И последние глотки достались принцу Мэйсону. Как и вся энергия жизни этого бедняги. Почти что некромантия. Только проще и эффективнее.
Меня затошнило от одной мысли... Боже... Но ведь это неправильно! Так нельзя поступать! Ведь Джеймс Мэйсон...
Наверное, в этот момент я выглядела действительно жалко, потому что Крис, который обычно не проявлял сочувствия, вдруг обнял меня за плечи.
– Ну что ты, Дюпон? Ты же всегда знала – они вампиры. Почему ты удивляешься теперь, что они себя ведут именно как вампиры?
Потому что это мерзко? Потому что Гранд-мастер был другим? И требовал от тех, кого породил, другого?
– Но... Гранд-мастер же запрещал убивать людей... – растеряно пробормотала я, чувствуя, как меня колотит ознобом. – И ты говорил, что они считают неприличным, когда несколько вампиров питаются от одного человека...
Пес вздохнул. Наверное, он считал, что я говорю редкостную чушь.
– Только Гранд-мастера здесь нет. Твой кровососущий предок укрывается где-то. Я его даже понимаю. Он явно не хочет иметь со своими... потомками ничего общего.
Сказанное я переваривала несколько минут.
– Тогда чем Мэйсон и Картье отличаются друг от друга? Крис, скажи, если ради того, чтобы выжить, Мэйсон убивает людей, то чем он лучше?
Оба убивают ради достижения своей цели безо всякого зазрения совести... Оба чудовища.
– Наконец-то ты начала задавать правильные вопросы, – удовлетворенно протянул Крис и всучил мне куртку. А потом и шарф. – Они вообще ничем не отличаются. Разве что один боится Гранд-мастера куда больше другого. Добрые вампиры – бывают только в сказках для наивных дурочек, Дюпон. Чтобы раскупали лучше.
Я поморщилась. Кажется, к наивным дурочкам Кройц запросто причислил и меня саму. И это было... неприятно. Не такая уж я и дурочка. И вовсе не наивная. Мне просто хотелось верить в лучшее.
– Не хмурься так. Ты умнеешь на глазах. Может быть, даже чересчур быстро, – с непонятной мне грустью произнес Кройц, погладив меня по голове.
– Тебе не нравится, что я умнею? – удивилась я, надевая куртку. Голова немного болела. Наверное, мне действительно стоило прогуляться на свежем воздухе. Насколько он вообще может быть свежим в Новом Орлеане, разумеется.
Пес со вздохом покачал головой.
– Мне не нравится, что ты взрослеешь. Да еще так быстро. Тебе не пойдет цинизм, Дюпон. К тому же, если ты меняешься так быстро, значит, я не справляюсь и не защищаю тебя так, как нужно.
Я замерла, не веря своим ушам. Все это... Все это так напоминало... Как же мне хотелось оказаться рядом с тетей Жаннет и обсудить с ней все происходящее в моей жизни. Она наверняка сумела бы все быстро разложить по полочкам, объяснить мне все причины. Но тетя была в «Белой розе», а я — в квартире Кройцев. И вряд ли тетя решится выбраться из особняка только ради того, чтобы поговорить со мной по душам. Инвалидная коляска к этому не располагает...
В такие моменты я жалела, что мне не с кем говорить о парнях... Дженнифер... с ней мы вообще ничего не обсуждали, хотя при отце она частенько выдавала фразу «Дорогая, зови меня мамой». Хороша мама. Она была старше меня всего-то на десять лет.
Бабушка Мэгги же являлась образцовой, да еще и старомодной леди, и придерживалась версии, что детей приносит аист, а юбки выше колена — это верх вульгарности.
Тетя Жаннет, конечно, очень мудрая и, кажется, может понять все на свете, вот только могла ли она ответить на мои вопросы? Могла ли она объяснить, что происходит с Кройцем? И со мной.
– Ну вот, опять паришь в облаках, – щелкнул меня по носу пес. – Дюпон, вернись ко мне. У нас же запланирована прогулка.
Я вяло улыбнулась.
– От тебя, пожалуй, сбежишь... Ведь из-под земли достанешь.
В ответ пес только кивнул и сам замотал на моей шее шарф. А потом просто потащил в сторону выхода с уже ставшей привычной для меня целеустремленностью. Мне осталось только подчиниться. Характер Кройца напоминал мне ураган Катрина. Бороться было бесполезно, оставалось только смириться с неизбежным.