– Понятия не имею.
Наверное, никакой ответ не мог шокировать меня больше, чем этот.
– Но... как?
Тетя Жаннет сделала глоток чая и произнесла.
– Некоторые герои пишут себя сами, ma chérie, и не терпят, когда писатели пытаются им указывать. Эдвин относится именно к таким. Если он пожелал спасти Энн, то мне остается только подчиниться и написать именно так.
Я могла только пораженно молчать и пытаться переварить сказанное. Герои, которые пишут себя сами...
– Не смотри на меня так удивленно, племянница. Просто Эдвин сильней меня, – рассмеялась Жаннет Дюпон. – Такое случается.
ГЛАВА 10
Туфельки с бабочками
Я не помнила, как дошла до своей комнаты — настолько силен оказался шок.
Пришла в себя, только когда Кройц меня окликнул.
– Эй, Дюпон, что с тобой? На тебе лица нет.
Я села на кровать и посмотрела ему в глаза.
– Ты знаешь, мне иногда кажется, будто мою жизнь кто-то придумывает за меня... И я сама просто чей-то персонаж... Я сошла с ума?
Пес плюхнулся рядом и дал мне подзатыльник.
– Если кто и сошел с ума, так это твоя тетка на колесиках. Прими душ и ложись спать, Дюпон. Утром ты думать забудешь обо всей этой ерунде.
Как у него все просто... А у меня даже сны странные...
Первый раз за все время я была не Гранд-мастером, а собой. И это уже настораживало. Я прекрасно понимала, что сплю, и все вокруг меня ненастоящее... Я стояла на вершине горы и смотрела вниз, на зеленую долину, по которой, извиваясь как змея, текла река. Солнце было в зените и слепило.
– Не выношу темноты... - раздался рядом мелодичный мужской голос.
Все верно. Я не была Гранд-мастером.
Не знаю, был ли это действительно сон, который я разделила с Гранд-мастером, или же что-то иное... Я даже не знала, говорила я действительно с вампиром, братом Франсуа Дюпона.
– Знаю... Вы все-таки живы, да?
Он рассмеялся. В его голосе звучала горечь.
– Ma petite, я давно и безнадежно мертв. И проклят. Подобные мне не живут. Это только иллюзия.
Ma petite. Моя маленькая. Он всегда называл меня именно так – ласково, по-родственному. Папа звал меня только по имени... Мама... мама звала меня своим сокровищем, но после всего, что я узнала, это звучало даже зловеще... В «Белой розе» родственники на французский манер именовали меня ma chérie, но я не обращала на это внимание. Тут все друг друга так называли.
Брат Франсуа Дюпона обращался ко мне «моя маленькая»...
– Мне иногда кажется, вы самый живой... Самый живой из всех, кого я знаю, – тихо произнесла я.
Вампир стоял прямо передо мной, но солнце так сильно било в глаза, что удавалось разглядеть только размытый темный силуэт в ореоле света.
– Юности свойственны иллюзии... – задумчиво произнес Гранд-мастер.
Наверное. Но я знала... знала, что не ошибаюсь насчет него. Он не зло. Никогда им не был... Пусть и убивал когда-то людей...
– Вы... вы изменили мою память... – с укором произнесла я. – Даже если вы сделали это ради моей пользы, все равно поступать так было опасно. Мне говорили, это самое сложное колдовство... Что, если вы сломали во мне что-то?
Наконец-то я смогла высказать вслух свой страх.
– Вдруг это уже не я? Не настоящая я?
Вампир тихо рассмеялся и вдруг оказался рядом. Прохладная рука скользнула по моей щеке.
– Ну что за глупости, ma petite? Я ничего не менял в тебе. Лишь убрал шелуху и страх, который ты испытала по моей же вине. Я никогда бы не навредил тебе.
– Что произошло потом с вашим братом? – спросила я.
Ответ вампира была прост:
– Чахотка. Она многих забирала тогда... А Франсуа был уже немолод... Я мог спасти его... – в голосе вампира звенела боль, – передав свое проклятие. Тогда бы брат разделил со мной эту вечность... Он не захотел. А я не стал настаивать или заставлять. Нельзя обращать против воли, ma petite.