С этими словами Пес покинул каюту, предоставив мне самой выныривать из вязкого марева сковывающей меня чужой воли. Интересно, если бы я не была целителем, насколько бы хватило его силы? И как она действует на других, обычных людей?
– Ильза, простите нас. Но так будет лучше для всех, - я почувствовала прикосновение пальцев молодого Пса к своей похолодевшей руке.
В глазах все еще плясами черные точки, в голове разливалась пульсирующая боль, совершенно не дававшая мне думать о Дане к Клауде с приязнью. Я попыталась встать, тут же воспользовавшись помощью Хока. Как бы я ни была на него сердита, он выполнял приказ командира. И вряд ли ради меня посмел бы его ослушаться. Тем более, для моей же «пользы».
– У твоего начальника ужасные методы убеждения, - я поморщилась, глядя на свое бледное лицо в потускневшее зеркало санблока.
– Знаю, но он пытается сохранить вам жизнь, - Хок подал полотенце и я вытерла мокрое от холодной воды лицо. Стало легче, но не слишком.
Мы как раз выходили в коридор, чтобы пройти в медсектор, когда пол под нашими ногами качнуло. Платформа, на которой стоял наш корабль, зашаталась, а, затем, натужно заскрипев, рухнула вниз.
Глава 11
Я постаралась пошевелиться, и когда поняла, что могу это сделать, слегка воспрянула духом. Быстрая диагностика организма показала, что серьезных травм нет. Несколько синяков и ссадина над бровью не в счет. Но на корабле оставались люди, которым, возможно, нужна была моя помощь. Не хотелось думать о том, что с кораблем, и почему я все еще ощущаю толчки под ногами.
– Хок, - позвала я, помня, что в коридоре мы находились вместе.
Присев, облокотилась локтем о перегородку и всмотрелась туда, откуда раздался легкий стон. Молодой Пес лежал рядом, я могла легко до него дотянуться. Просканировав парня, убедилась, что он сильно не пострадал. Перелом ребер легко исцелится в медэксе, синяки пройдут.
– Хок, – повторила я, легонько сжав его ладонь.
Молодой человек открыл глаза, и, приподняв голову, осмотрелся. В коридоре горело аварийное освещение, но стены были целы. Да и вряд ли наш корабль мог сильно пострадать, упав с высоты платформы.
– Нужно попасть к панели управления, узнать, что произошло.
– Сколько на корабле осталось человек? – парень подал мне руку, чтобы помочь встать.
– Пилот, заместитель Клауда, Торес, двое военных и трое наших.
– Давай поспешим, мне не нравится то, что происходит. Я все еще чувствую толчки. Думаешь, это было землетрясение?
– Когда строили станцию, должны были все предусмотреть. И платформа не могла быть настолько хлипкой, чтобы не выдержать пары толчков.
Тихо переговариваясь, мы подошли к рубке управления, наткнувшись на запертую дверь.
– Протокол безопасности, - пояснил Пес, - летный состав и все, кто был там, на момент происшествия должны оставаться на месте и обезопасить себя.
Он быстро ввел нужный код доступа, и дверь, наконец, отворилась, пустив нас внутрь.
– А, малыш, - мужчина среднего возраста, которого до сих пор я видела лишь мельком, бросил на нас одобрительный взгляд, - а у нас тут интересно.
– Зашибись как интересно, - пробурчал пилот, вглядываясь в экран. Судя по всему, он только что включил анализатор пространства, и что-то явно его тревожило.
– Датчики уловили движение по всему периметру. Сейчас нас от того, что там находится, отделяет защита корабля. Мощности хватит на несколько суток. Вот только как быть с теми, кто ушел на станцию?
– Они знают, что у нас творится? – я обратилась к старшему Псу.
– Мы сообщили им сразу же. Они едва добрались до станции. И у них тоже что-то происходит.
– Думаете, это спланированная атака? – голос Хока был спокоен, хотя я видела, как сильно он взволнован.
– Или неверные разведданные, - мрачно произнес Торес.
В то же мгновение, мы увидели, как на экране несколько объектов окружили корабль. И дрожь, улавливаемая нами до сих пор, прекратилась.
– Что за хрень? – возмутился пилот, настраивая видео, на котором мы тут же смогли рассмотреть огромную змею, принявшую угрожающую стойку и раскрывшую капюшон. Ее холодный, гипнотический, пристальный взгляд был устремлен прямо в камеру.