– А?.. – растерялся я и поднял взгляд.
– Говорю, всего не прочитаешь.
Рядом со мной сидел рыжеволосый парень лет двадцати, среднего телосложения, с длинными волосами, по которым уже давно плачут ножницы парикмахера. В руках он держал несколько книг, по названиям которых я сделал вывод, что он учится где-то на философии или психологии. Так или нет, одет он был довольно прилично для студента: стильный темно-синий джемпер и совершенно новые на вид голубые джинсы. Было как-то глупо это чувствовать, но, кажется, я неровно дышал рядом с ним. Не в том смысле, конечно.
– … спите вместе?
– Что?
– Спишь на месте, говорю.
– А, да. Не выспался, – я чувствовал себя неуютно. Сам бы я никогда не заговорил с незнакомым человеком в троллейбусе. Тем более, того же пола.
– В меде учишься? – спросил он и кивнул на тетрадку у меня в руках.
– Ага. Коллоквиум скоро по «гисте», то есть по гистологии. Готовлюсь.
– «Мозговое вещество находится в центре», – прочел он из тетрадки. Я улыбнулся – он не знал, что речь шла о строении яичника. – Да, уж! «Знание Абсолютное в форме полного самосознания доступно только в конечной точке мыслительного процесса», – процитировал он.
Я посмотрел в тетрадку, но там такого и в помине не было.
– Конечно, на самом деле, не существует явного различия между движением мыслительной энергии и этим ощущением гармонии и завершения в целом. Поэтому, мы учимся, набираем опыт, влюбляемся, движемся вперед.
О чем это он?
– Не забудь мои слова. Как и я, ты будешь учиться. Как и я, возненавидишь ее.
– Кого ее?
– Гистологию. Или ты ее любишь?
– Смеешься? – чуть ли не возмутился я и разглядел в окне свой дом. Черт, еще немного и проехал бы остановку! – Извини, мне пора, – крикнул я, уже выскакивая из троллейбуса.
– До встречи! – донеслось мне вслед.
Со странностями парень, по-моему, у него крыша едет. Ничего удивительного, будущий философ все-таки.
Я открыл входную дверь. Дома никого, тишина. Даже необычно как-то. Марка не было видно – видимо, ушел куда-то. Неужели удастся поспать перед дежурством?
Привычно бросив сумку на холодильник, я открыл его и заглянул внутрь. Кусочек сыра, три помидорки, вареное яйцо, творог и вчерашний суп. Взяв сыр, я засунул его в рот целиком и стал на ходу снимать кофту. Дожевав кусок, я присел на постель, почти готовый ко сну.
Стянул штаны и прилег на подушку. Ой! Рядом со мной кто-то зашевелился. Неужели Вера почтила меня своим присутствием? Какой сюрприз.
Я потянул одеяло, возбуждаясь от одних мыслей о ней. А вот и ножка… Хм, какая-то волосатая ножка попалась.
– Твою мать! – выругался я через секунду. – Что ты тут делаешь?!
– А? – приоткрыв один глаз, обернулся Марк и пьяно пробормотал. – Не ПППонял. ППашшша? А йа ддумал… тты не ппридешшшь…
Марк испортил мне настроение, и учеба никак не шла. Зато я сам ходил по офису до часу ночи, как заведенный, то, судорожно хватаясь за конспект, то – за голову. Во мне поселилось нехорошее предчувствие после того, как я оставил Марка одного пьяным в своей квартире. Но что мне оставалось делать? Время поджимало (нужно было идти на работу), а он дрых, как ни в чем не бывало. И не разбудить, не вытолкать.
Утром я передал офис начальству и быстрей-быстрей помчался домой. Влетая на лестничную площадку, я вытащил из кармана ключи, но, добравшись до квартиры, понял, что они мне сейчас не понадобятся. Дверь была не заперта. Как знал!
Похолодев, я осторожно вошел в квартиру. В моей голове быстро нарисовалась картина того, что случилось на самом деле. Марк где-то пролетел, и его посадили на счетчик. Возможно, эти люди заявились к нему домой, и он даже прибил одного из них. Нашел Веру, свою старую знакомую, и наплел ей всякую чепуху. А она уговорила меня, идиота безмозглого, спрятать Марка от преследователей и закона. Но разве от них убежишь? Деньги, как говорится, детям не игрушка.
На цыпочках я обследовал каждый закуток, но ожидаемого трупа своего жильца не нашел. Тщательный осмотр выявил пропажу всех моих денежных запасов и кучу мелких предметов. Понятно, Марк жив. Он просто решил избавиться от своих забот за мой счет. Самое интересное, что усилитель был на месте. Наверное, слишком тяжелый, чтобы утащить с собой.
Я сел на кровать и застонал. Черт меня дернул связаться с этой Верой и ее Марком! Жил бы себе, не тужил. А теперь что?
Видимо, меня услышали свыше – в незакрытую дверь робко постучались. Вернувшись в прихожую, я увидел на пороге запыхавшуюся Верочку. Явилась – не запылилась!
– Тво… твой друг, – я даже начал заикаться от волнения. – Или может… Короче, этот Марк меня обокрал. Ты понимаешь? Ты понимаешь, что это уже не шутки?!
– Пашенька, успокойся, все в порядке, – торопливо произнесла Вера, пытаясь отдышаться. – Успокойся. За тем я и здесь. Чуть-чуть не успела.
– Успокойся? Успокойся?! Я говорю, он меня обокрал! Не понимаешь?
– Все нормально, ты, самое главное, не волнуйся, – Вера попыталась меня обнять, но я отбросил ее руку. – У него клептомания – тащит все, что под руку попадется.
– Надо же. Какие мы больные! С виду и не скажешь.
– Не говори так. Он старался себя сдерживать. Он исправляется. Честно!
– Ну, мне от этого, конечно, легче. Да, да. Денег – тысячу триста, а еще вещей сколько упер!
Она протянула мне небольшой пакет, виновато улыбнувшись.
– Вот, опомнился, все вернул. Марк не плохой, зря ты. Он ведь и мухи не обидит, ему просто нужна помощь.
Я осекся, принимая пакет. Оказывается, все совсем не так, как я думал. Нет ни долгов, ни преследователей. Есть только я и мои домыслы.
– Сразу не могла предупредить?! – зло буркнул я, все еще находясь под давлением накопившейся обиды и недавнего страха. Ну ладно, вещи он вернул, но Верочка-то заранее знала, к чему это может привести. И все равно, ничего мне не сказала.
Потупив взгляд, Вера пожала плечами. Но я не собирался так легко сдаваться.
– Зачем ты это сделала? Ты ведь специально все подстроила, как тогда, в ночном клубе.
– Паша, успокойся, – тихо повторила она. – Я ничего не подстраивала, Марк и правда, был в беде.
– Марк, Марк, да плевать я хотел на твоего Марка! Почему ты так себя ведешь? Такое чувство, что твои дружки тебе дороже, чем я. Что же, не стесняйся, веди всех! Паша добрый, Паша хоть черта пустит. У Паши квартира большая!
В ответ Верочка лишь грустно усмехнулась. Что это было? Усмешка разочарования, вины или может презрения? В тот момент мне было не до рассуждений. Лишний раз убедившись в своей правоте, я был полон решимости высказать все, что меня давно терзало. Наверное, я много бы всего наговорил, да только Вера не стала меня слушать, и как только я снова открыл рот, она махнула рукой и покинула квартиру. Звук ее каблучков, ступающих по лестнице, еще долго раздавался в бетонной шахте подъезда.
– Ну, и черт с тобой! – крикнул я вдогонку.
Хоть вздохну свободно.
Понимание пришло с запозданием минут на пять. Вера слишком гордая, чтобы принимать поражение в лоб. Поэтому она не сможет напрямую извиниться, хотя по ее поведению было явно видно, что в душе она сожалеет о происшедшем. Зря я так на нее накинулся. Теперь мне нужно найти Веру, иначе я могу потерять ее навсегда.
Эта неожиданная мысль больно резанула меня по сердцу. Найти ее невозможно – ни адреса, ни одного значимого телефона, ни следа. Я сел на кровать, схватившись за голову. Вот, дурак. Упустил ее, когда мы только-только начали привыкать друг к другу. Ведь Лешик говорил, что я не такой, как остальные. Я ведь правильно ответил на «главный вопрос» и даже сумел ей помочь с Мариком. То есть, вроде бы, смог помочь, но потом сам же все испортил.
Марик, Марик… Я высыпал вещи из пакета. Деньги, зажигалка, цепочка, будильник, ножик из кухонного стола и еще много всякой мелочи – предметы, которые загадочно пропадали из дома на протяжении последних трех дней. Мои предметы. И ни одной ниточки, ведущей к Вере.