Затем случай с Мариком, которому я помогал. Кажется, помог. Только потом накричал на Веру, и поэтому она от меня сбежала. Но ведь меня всегда учили, что главное – это не слова, а поступки. Получается, я все-таки помог Марику. Он отсиделся в моей квартире, а это ему и требовалось.
Далее случай с карнизом дома, когда Вера чуть не свалилась вниз. Чутье подсказывало мне, что все это не было нарочно подстроено. Точнее, сама опасность, грозившая ей, не была подстроена. Не будет же человек рисковать жизнью только ради того, чтобы сыграть очередной, пускай не совсем нормальный, но все же спектакль. Даже Вера. С другой стороны, у меня сложилось впечатление, что она явно ждала того, что я найду ее. Вот только само путешествие по карнизу было не совсем таким, каким она его представляла.
И, наконец, события прошлой недели. Точнее говоря, одного единственного вечера. Сначала мое посещение кладбища, затем дурацкое представление, перешедшее в сексуальную оргию с мазохистическими нотками.
Итак, что было общего во всем этом и в моей оценке? Безумство, вот что!
Но это не ответ. Я попытался найти общее в цепочке событий. Через полминуты я выдал неуверенный ответ:
– Мне кажется, всякий раз она что-то ждет от меня, чего-то добивается.
– Ты недалек от истины. Только ждала и добивалась чего-то она не только от тебя. Так он мучила и меня, и Толика. И опыт у нас во многом сходный.
– То есть, она тебе тоже устраивала секс с Сатаной?
– Нет, – судя по голосу, Денис улыбнулся, – кое-что похуже. Она трахнула меня в церкви на глазах у всех.
– Что? То есть, как это?.. Хотя можешь не рассказывать.
– И не собираюсь. Тебе хоть повезло в том, что вас никто не видел, а у меня там такое было… Впрочем, я стараюсь не вспоминать об этом случае.
Могу себе представить. Или не могу? Денис большой любитель все приукрашивать, и не стоит слишком уж уши развешивать. Однако надо признать, Вера всегда придумывает что-нибудь из ряда вон выходящее. Мне бы такое в голову точно не пришло.
– Но, возвращаясь к нашим баранам, хочу сказать, что все приступы Веры, по сути дела являются одним и тем же.
Он выдержал театральную паузу.
– Все это суть тесты.
– Какие еще тесты?
– Паша, она проверяет тебя так же, как проверяла до этого нас.
В его словах был намек на окончательный ответ, но я все еще не до конца понимал, о чем он говорит.
– Что она могла проверять во мне?
– О майн гот, да все что угодно. Например, тот вечер в ночном клубе. Весь этот спектакль преследовал одну цель – испытать твою силу воли. Она подкинула тебе весьма аппетитную приманку. Еще бы! Секс втроем. Какой нормальный мужик откажется от этого?
– Я же отказался, – растерянно произнес я.
– Да, и тем самым прошел тест.
– Но я не знал, что это тест.
Неужели он прав? Я столько размышлял над записями в своем дневнике, но этого не увидел.
– Так Вере именно это и нужно. Ведь знай ты, что это тест, результатам уже нельзя было бы доверять. А так, полная аутентичность.
– Чего?
– Достоверность, подлинность, – пояснил Денис. – Кстати, ты так и не сказал, почему отказался от менаж а труа[7]?
Я примерно догадался, что это значит.
– Просто, это было… неправильно.
– Подумаешь, неправильно. Мы живем в свободном мире и вольны делать все, что захотим, – сказал он, и я подумал, что еще совсем недавно он говорил о свободе совершенно противоположное. Как это там у философов называется? Диалектичность мышления, что ли? Денис продолжил: – А ты-то наверняка хотел секса втроем и думал об этом.
– Да, думал. Но думал членом, а не головой.
– Иногда это одно и то же, – как-то нервно рассмеялся Денис.
– Тогда мне это не объяснить.
– А мне этого не понять.
Значит, Дёня провалил свой тест на силу воли, злорадно подумал я.
– Ну, а с Мариком что?
– Это проще простого. Сострадание, желание помочь ближнему своему.
Да, в этом есть смысл.
– В таком случае я не совсем понимаю, что было дальше. Вера сбежала от меня, несмотря на то, что я помог Марику. Пусть поворчал на нее немного, но раз она проверяла сострадание, то уж мои справедливые упреки могла бы и стерпеть. Получается, я все-таки не прошел тест?
– Конечно, нет. Ты согласился ради нее, но дал ей понять, что при первом удобном случае готов повесить всех собак на этого Марика. Это значит, что ты так и не поверил в его невиновность. А о каком сострадании можно говорить, если ты считаешь, что человек виновен?
– Ясно, – буркнул я, переварив его слова.
– Кстати, она не ушла от тебя на самом деле. Вспомни, это был очередной тест.
– Ты уверен?
– А ты сомневаешься? Мне, например, до сих пор непонятно, как ты умудрился ее разыскать. Более того, я убежден, что это была чистая случайность.
– Может быть, ты и прав. Не важно. Ну а что с тем вечером на карнизе?
– Тоже несложно. Проверка храбрости.
– Да ну! И Вера сознательно рисковала жизнью, лишь бы проверить мою храбрость?
– Ничего она не рисковала. У нее, наверняка, имелась пара запасных вариантов. Да и никакой опасности в помине не было. Не такой она человек, поверь мне. Было темно, ты мог не заметить веревку или еще какое крепление, с помощью которого она держалась все это время.
– Но там ничего не было!
– Ты просто не видел, потому что она не хотела этого.
Я отказывался верить его словам. Уж слишком неподдельным представились мне эти события. Не могла Вера так искренне плакать, так вести себя. И потом, не было ни веревки, ни креплений, что бы там Денис не утверждал. Я же находился совсем рядом.
– Эй! – окликнул он меня. – Если ты думаешь, что все произошло случайно, так сказать, вышло из под ее контроля, то советую пересмотреть свои позиции. У нее все идет по определенному дурацкому, но продуманному до мелочей плану, и она не отходит от него ни на йоту. Все что происходит с тобой, пока она рядом, отнюдь не случайно, каким бы случайным и естественным оно ни казалось. Вера умело играет на чувствах и подтасовывает факты, у нее ложь на лжи. Ты никогда не узнаешь, где правда, если будешь принимать все, что она говорит и делает, на веру. Никогда!
Я заколебался.
– Безусловно, это не помешает вашим отношениям. Но, как говорится: «Если ты хочешь отдыха – веруй, если ты жаждешь истины – ищи»[8]. И что? Нужен ли тебе такой «отдых», который в этом случае сплошной самообман? Хочешь ли ты быть марионеткой в ее руках, пушечным мясом? Вера любит себя и только себя. Согласись, она была застрахована от неудачи – она не могла упасть, а ты мог. Она была готова ко всему, а ты шел на свой страх и риск.
Очень похоже на правду и, наверное, Денис дело говорит. Но устроить это сознательно? Способна ли Вера на такое? Нет, лучше пока не решать ничего на этот счет.
– Ладно, поехали дальше. Что скажешь по поводу последнего номера?
– Тут я сам точно не уверен, но, скорее всего, это была проверка терпения.
– Не понял.
– Терпение, терпение, – раздраженно повторил Денис. – Ведь ты знал, что этот вечер закончится хорошим сексом.
Ну, я бы не назвал это просто хорошим сексом.
– Я не знал точно…
– Чушь, Вера с самого начала… А! Ты все равно не поймешь. Записку еще не выбросил?
– Какую?
– Пашок, ты всегда тормоз или просто сегодня день такой?
Раз, два, три. Дыхание ровное, спокойное.
– Нет, обычно я еще хуже. Какая записка?
– Которую тебе оставила Вера. Та, в которой говорилось о кладбище.
Я достал дневник, посвященный Верочке, и раскрыл его на последних страницах, среди которых лежала та самая записка.