– Нет, ты…
– Да, да! Ты, наверное, бог знает что подумал обо мне.
– Я хотел сказать, что…
– Или ты не испугался меня? – склонив голову, спросила Вера.
Очередной порыв летнего ветра попытался оголить ее стройные ноги, платьице всколыхнулось, но она элегантно придержала его.
– Да, нет вроде.
– Значит, тебя ничем таким не удивишь?
Я пожал плечами.
– Таким, может, и удивишь
Вера усмехнулась и, закинув ногу на ногу, проследила за моим взглядом. Она наблюдала за мной так же внимательно, как энтомолог – за препарированием любопытного экземпляра. Чувствуя неловкость, я все же заставил себя сделать шаг вперед и сесть на скамейку рядом с ней. Вера наклонилась ко мне почти вплотную.
– Люблю смелых парней. Смелость города берет, – сказала она и чуть погодя добавила: – И не только города.
На лице моей новой знакомой промелькнула малопонятная улыбка.
– Не только, – согласился я. – Было бы желание.
– И какие же у тебя желания?
Я закашлялся, видимо глотнув слишком много дыма.
– Что, вообще? – спросил я, снова уставившись на ее ноги.
– Да хоть вообще, хоть не вообще.
Интересно, она думает о том же, что и я?
– Эээ… разные, – замялся я, отводя взгляд. – Университет, например, поскорее закончить.
– И все?
– Работу хорошую найти, – обрадовался я, увильнув от ее каверзного вопроса.
– Всего-то?
– А разве этого мало?
– И тебе хочется так скучно жить? – Вера скривила губы. – Неужели не тянет к чему-нибудь интересному, необычному? У тебя вообще что-нибудь необычное в жизни случалось?
– Конечно, случалось! – немного возмущенно ответил я. – И не раз.
– Можешь вспомнить хоть один случай?
Сделав очередную затяжку, я задумался. Знакомство, начавшееся столь многообещающе, все больше напрягало меня. К чему этот гестаповский допрос, например? Тем более, что ничего подходящего не припоминалось.
Используя образовавшуюся паузу, Вера неторопливо выпрямилась и потянулась, предоставив мне на рассмотрение свою спину. Светлое платье и смуглая кожа приятно дополняли друг друга. Задумавшись, я представил ее полностью обнаженной, но, поймав на себе внимательный взгляд, поднес сигарету ко рту и затянулся, как ни в чем не бывало.
– Когда мне было пять лет, я с родителями ездил в Крым. Мы там отдыхали почти месяц. Загорали, купались в море. Говорят, было здорово, правда, сам я плохо помню. Маленький был.
– Какое радужное детство, – съязвила Вера. – Но в этом нет ничего необычного. Подумаешь, в отпуск на лето уехали. Какое же это приключение? Так что ты все еще на крючке. Поднатужься, дорогой.
Я бы обязательно разозлился, не добавь она это свое «дорогой».
– Дай подумать… Года два назад мы семьей попали в аварию, – сказал я. – Отец купил машину, и через месяц по пути на дачу мы врезались в иномарку.
Это уже заинтересовало Веру.
– И чем все закончилось? – спросила она.
– Так как виноваты были мы, иномарку пришлось ремонтировать на свои деньги, а дачу и машину продать.
– Неужели ничего нельзя было придумать?
– Нельзя. О разборках и подкупе ГАИ только в книжках пишут. А мы люди простые, но честные – сами разбили, сами заплатили.
Вера разочарованно хмыкнула.
– Ладно, оставим семью в покое. Что-нибудь лично связанное с тобой расскажи.
– Со мной? Ну…. к примеру… в восьмом классе мы ходили параллелью в театр, а на обратном пути, поздно вечером, ко мне с другом прицепились гопники. Забрали у нас все деньги и другу зуб выбили.
– За что?
– А он пытался возражать.
– Интересные у тебя друзья, – усмехнулась Вера, хотя ничего смешного в своих словах я не услышал. – Может, как-нибудь в театр сходим?
– Театр я не очень люблю, но бояться его из-за гопников я не стал. Если ты об этом.
– Ладно, – сказала она, – можно тогда нам по набережной прогуляться… вечерком.
Она всерьез или просто издевается? Странная какая-то.
Вера смотрела на меня и терпеливо ждала ответа.
– Почему бы и нет, – сказал я.
– Или залезть на крышу, выпить вина, почитать стихи... как ты на это смотришь? – полушутя спросила она, поправляя взъерошенную ветром прическу.
Интересно, Толик ее тоже на крыше выгуливал? Впрочем, что-то заманчивое в ее предложении было, подумал я. Вино, звездное небо – романтика. И главное… секс. Нет, на самом деле, кого она хочет одурачить? Такие как она за стихами на крышу не лазают.
– Надо подумать, – неуверенно произнес я, так как помимо секса на крыше, легко представил последующую закономерную встречу с Толиком, а затем недолгую, но весьма зрелищную драку с ним же.
Проснись, одернул я себя, у тебя нет ни сотового, ни машины. Почему тогда Вера выбрала тебя? Нет, здесь точно какая-то собака зарыта.
Я осмотрелся вокруг. Парк пустовал, хотя погода была лучше некуда. Где-то вдалеке, на проспекте, гудели машины, стоящие рядом березы тихо шелестели листвой. Вера, прищурившись, уставилась вдаль и придвинулась чуть ближе ко мне. Что-то скрывалось за ее непринужденностью. Я выбросил сигарету за скамейку и сделал равнодушное лицо.
– Ты можешь обнять меня, – тихо сказала Вера. – Я не кусаюсь.
Как-то слишком быстро все развивается. Не то чтобы мне не нравятся активные девушки, но не настолько же.
– Постараюсь запомнить это.
Не знаю, задело ли Веру мое бездействие или мои слова, но она промолчала. Чтобы как-то сгладить свой отказ я спросил:
– А как ты встретила Толика?
Вера скорчила недовольную гримасу, и я понял, что о Толике лучше не спрашивать – она, наверное, уже забыла о моем незадачливом товарище. Взяв в руки сумочку и вытянув ноги на лавке, Вера улеглась. Ее голова расположилась у меня на коленях. Даже не совсем на коленях, а немного ближе к месту, которое принято называть причинным. Она посмотрела на меня снизу-вверх, и я невольно испугался, что выдам себя творившимися телесными изменениями в этом самом месте.
– Неужели, вы были друзьями в школе?
Значит, не забыла. Век живи, Паша, век учись.
– Нет, конечно. У нас даже общего ничего нет – просто одноклассники. Ты знаешь, как это бывает. Учились вместе, иногда отмечали что-нибудь всем классом, но ближе мы не сходились. Он уже тогда был гопником будь здоров, его никто особо в классе не любил.
– А ты?
– Что я?
– Ты тоже был гопником?
Она что, издевается?
– А я нет.
– Значит, тебя все очень любили?
– Не очень.
– Почему?
– Вот уж не знаю, спроси у Толика, – не выдержав, огрызнулся я.
Вера ненадолго замолчала.
– Ты сказал, что у тебя был друг в восьмом классе. Из театра вы возвращались вдвоем. Но почему не компанией? Получается, больше друзей у тебя не было?
Я вздохнул.
– Были, но мало. Класс у нас не очень дружный был.
– Бедолага, – тихо произнесла она, – наверное, у тебя и с девушками не очень ладилось.
Отвернувшись в сторону, я сделал вид, что не расслышал ее слова. Вот еще! Стану я тут перед ней исповедоваться! Вера заерзала и перевернулась на бок. Как бы невзначай, она коснулась моей руки и стала ее тихонько поглаживать.
– Наверное, плохо быть одному?
Ее прикосновения мне были очень приятны, чего не скажешь о допросе.
– С чего ты взяла, что я один? Мне всегда есть с кем пообщаться.
Например, с телевизором…
– Появились друзья-одногрупники?
– Да нет, просто дел стало больше.
– Похвально, – сказала она, сжав мою руку. – То есть, ты постоянно кому-то нужен?
– Бывает. Но сотовый пока покупать не собираюсь, – вяло пошутил я и подумал, что бью в свои ворота.
Вера опять легла на спину. Не знаю, ерзала она нарочно или нет, но это было не менее приятно, чем ее поглаживания. Раздражение от того наплыва вопросов, которые она мне задавала, улетучивалось на глазах.
– У тебя есть любимое занятие? Может, ты стихи пишешь, на гитаре играешь или рисуешь?
Ага, еще танцую польку и плету макраме!
– Нет, но я частенько слушаю музыку.
– Какую?
– Всё помаленьку.