– Так уж и всё? Неужели нет такой, которую любишь больше? Или хотя бы определенного стиля, жанра?
У-у-у, она, наверное, их тех, кто слушает определенную музыку или, того хуже, несколько избранных групп, отворачиваясь от всего остального. Не понимаю таких. Сегодня на слуху одно, а завтра появляется что-то новое. Но они цепляются за свои забытые и никому ненужные записи, словно те кому-то интересны, кроме них самих и им подобных. Шизики, одним словом. Мне же нравится то, что на слуху в данный момент. Ведь не зря эти вещи популярны и их крутят по радио.
Я так и сказал Вере.
– Ну, с музыкой понятно, – ответила она. – А что насчет фильмов, книг?
Книги я читал редко. В детстве, как и многие другие, увлекался фантастикой, потом перешел на детективы. Сейчас и вовсе стал читать лишь по необходимости, конспекты и учебники. Фильмы смотрел немного чаще. Листая программы в поисках чего-нибудь интересного, я мог остановиться, увидев знакомого актера или заинтересовавшись происходящим на экране, и, не отрываясь, досмотреть до конца. Правда, именно поэтому большинство фильмов я видел лишь с середины. Вера не одобрила такое отношение к кинематографу, хотя ничего толкового в свою очередь не сказала. Было видно, что и она не дока в этом вопросе.
– Раз ты такой деловой, как говоришь, любишь ли ты составлять расписание на день? – внезапно перескочила она на другую тему, будто ощупывала меня со всех сторон.
Я невольно фыркнул, когда попытался представить себе нечто подобное:
«12:00 – 12:30 – Подъем.
12:45 – пока не надоест – Смотреть телик.
… день-полный-забот…
01:00 – Отбой».
– Нет, предпочитаю жить спонтанно и непринужденно, – ответил я немного громче, чем следовало. Мне надоело отвечать на ее дурацкие вопросы. Хотелось сказать что-нибудь вроде: «Кончай болтать, ты мне и так нравишься» и поцеловать. Будь на ее месте девушка попроще, я бы, наверное, так и сделал. Но с ней…
Вера дружелюбно усмехнулась. Она как будто уловила мои мысли и поманила пальчиком, чтобы я наклонился к ней. Я не ожидал такого поворота событий, ведь первый поцелуй в моих представлениях выглядел несколько иначе, и растеряно потянулся к ее губам. Когда я был уже готов к сближению, Вера повернулась так, что ее губы оказались у самого моего уха, и прошептала:
– А ты забавный.
Что она хочет этим сказать? Ты смешон, ты интересен, или «я вижу тебя насквозь»?
Поцелуй, разумеется, не удался.
Мы делали третий круг по парку, и Вера продолжала меня расспрашивать. Люблю ли я шумные компании? Какие у меня отношения с родителями? Легко ли вывести меня из себя? Могу ли я заниматься рутинной работой ежедневно, если это потребуется? Мое отношение к начальникам, старушкам, хамам, детям? Патриотичен ли я?
Вера зачастую не дожидалась, пока я закончу мысль, и тут же перескакивала к другим вопросам. Все они были какие-то странные и, к тому же, неожиданные – она порхала от темы к теме словно бабочка и спрашивала так, чтобы я не успевал обдумать ответ или соврать на крайний случай. Найти истинный смысл во всех этих вопросах я смог лишь гораздо позже.
– Уфф, ну и жара. Может, пойдем на набережную и купим пива? – вдруг сказала она. Полуденное солнце действительно начинало припекать.
– Пойдем, – устало ответил я, подумав, что неплохо было бы искупаться.
Мы зашли в магазин, и Вера попросила «Миллер». Я было возмутился столь дорогому выбору, но она стояла на своем – «Миллер», только «Миллер» и ничего кроме «Миллера». Красиво жить не запретишь, черт бы тебя побрал, Толик. Сдерживая праведное негодование, я не стал спорить, расплатился и успокоил себя тем, что на жаре алкоголь все-таки может значительно нас сблизить.
До набережной мы добирались пешком. Наш путь пролегал по центральной улице мимо мэрии, многочисленных пестрых вывесок магазинов, огромного здания нефтяной компании, и заканчивался возле Театра Драмы, стоявшего почти на берегу реки. Я предложил спуститься к воде именно там, а потом пойти вниз по течению до неказистого, зато абсолютно безлюдного места с удобным для купания берегом. При выходе из парка Вера снова предложила мне обнять ее, и на этот раз я беспрекословно подчинился. Тем более что на ощупь она была весьма приятной.
Вскоре пиво было почти допито, мы стояли неподалеку от цели нашего путешествия, и я помогал Вере справиться с ее порцией.
– Ну же, осталось совсем чуть-чуть, – подбадривал я ее, – каких-то два глотка.
– Сам попробуй! Уже не лезет, – отозвалась она и сунула мне бутылку в руки.
Когда я приподнял ее, чтобы допить содержимое, Вера легонько толкнула меня под локоть, отчего я больно стукнулся зубами о горлышко и облился. Девушка залилась звонким смехом. Мгновением позже она уже сбегала вниз, к реке, и мне пришлось бежать вслед за ней. В голове уже не было той ясности, как в начале, и я как будто даже покачивался.
Вера остановилась у кромки воды и развернулась ко мне. Налетев на нее, я попытался заключить ее в свои объятья. Но она увернулась, и я, неуклюже раскинув руки, повалился на песок. Она снова засмеялась.
– Еще бы чуть-чуть и в воду! – заметила Вера, устраиваясь рядом. – Купаться будем?
– Можно, – ответил я, перевернувшись на спину.
Я вспомнил, что не надел купальные плавки, но, бросив взгляд на Веру, сквозь платьице которой не было видно бюстгальтера, воодушевился. Интересно, как поступит она?
Повернувшись ко мне спиной, Вера попросила:
– Расстегни, пожалуйста.
Немного волнуясь, я выполнил ее просьбу. Она встала, захватив с собой сумочку, отошла в сторону и, все еще находясь ко мне спиной, скинула платье и туфли. Теперь на ней были лишь белые купальные плавочки, узкой полоской скрывавшие последний бастион. Вера молча раскрыла сумочку и извлекла оттуда верхнюю часть купальника. Обернувшись ко мне, она попросила:
– Отвернись, будь добр.
Чуть помедлив, я так и сделал, однако краем глаза успел заметить ее небольшую, загорелую грудь. Округлая, не отвисшая – даже одного мельком брошенного взгляда было достаточно, чтобы оценить ее идеальные формы. Впрочем, это касалось не только ее груди. Вера вообще была очень стройной и подтянутой, и, если бы не ее маленький рост, она могла бы смело называться моделью.
Переодевшись, она разрешила мне обернуться. Чтобы не намочить волосы, она заколола их на затылке. На ее лице царила ехидная улыбка – она знала, чего мне стоило изображать из себя скромника.
Я переодевался не столь увлекательно – под джинсами у меня был не белоснежный и подчеркивающий загар купальник, как у Веры, а самые обыкновенные семейные трусы. С долларами. Интересно, как бы они смотрелись на Толике?
Вера, не обратив внимания на отсутствие плавок, схватила меня за руку и потащила к реке.
– Пойдем, пойдем!
– Ты хоть плавать умеешь? – поинтересовался я, ступив в прохладную воду.
– Давай наперегонки! – вместо ответа выкрикнула она и уверенно поплыла вперед.
Побежав за ней, я нырнул. Зеленоватая пена, местами встречающаяся на водной глади, забилась в нос и в рот. Проплыв под водой несколько метров, я вынырнул и принялся отплевываться от тошнотворной жидкости. Вера была уже далеко впереди. Похоже, она плавала намного лучше меня. Соревноваться с ней стало неинтересно.
Позже мы лежали на берегу реки. Не сказать что чистые, зато довольные и освежившиеся.
– Это хорошо, что ты с собой полотенце взяла, – сказал я, повернув голову в ее сторону. – А то ложиться на грязный песок после этого лягушатника… брр…
– Угу, – задумчиво произнесла Вера, отрешенно улыбнувшись в ответ. Сейчас ее занимало что-то другое, она смотрела в небо.
– Алле, гараж – я помахал рукой перед ее лицом. – Заявку примите.
Она сфокусировала взгляд и, улыбнувшись на этот раз нормальной человеческой улыбкой, повернулась ко мне.
«Ирис на берегу.
А вот другой – до чего похож! —
Отраженье в воде»[1], – сказала она ни с того ни с сего и, приподнявшись, села рядом.