Мы добирались до моего дома вместе. Я жутко волновался и не раз успел пожалеть, что согласился на плохо прикрытое предложение Виты. Может, зря я так быстро решился на более серьезные отношения? Разумеется, я изголодался по женской ласке, но история моих похождений с Верой послужила хорошим уроком – в нагрузку к сексу прилагается еще и человек. Как там, в анекдоте заявил поручик Ржевский? Кажется, «секс – не повод для знакомства». К сожалению, в реальной жизни все обстоит как раз наоборот.
Было уже совсем темно, когда мы вошли в подъезд, и я начал придумывать отговорки, внутренне осознавая их нелепость и несвоевременность. Я ругал себя за свою нерешительность, но тогда бы я не был собой, если бы делал столь серьезный шаг без раздумий. Мы молча поднимались наверх, каждый занятый собственными мыслями.
Что-то вдруг шевельнулось у меня в груди. Ну почему ты не пришла ко мне, Вера? Почему даже не побеспокоилась обо мне в эти трудные дни? Дала бы мне хоть один намек! Один единственный! Вера! Чтобы я был уверен в твоем возвращении, в том, что я тебе не безразличен! В том, что за всеми этими проверками стояла девушка, способная любить не меньше, чем я. Вера, признайся – это ты бросила меня, а не я предаю тебя. Признай хотя бы это, раз уж ты не можешь открыто сказать о том, что не любишь меня.
– Луций? – привычно окликнул я своего питомца, когда открыл дверь квартиры. Вита прошла за мной следом, но кота по прежнему не наблюдалось.– Кыс-кыс-кыс. Луцик! Где ты?
В прихожей было темно – хоть глаз выколи. Включив свет, я скинул куртку и помог Виталине раздеться. В тесном помещении стоял уличный холод, пахло морозным воздухом. Видимо, я неплотно закрыл балкон, когда выходил курить этим утром.
– Луцик? – повторил я, но никто не выбежал мне на встречу и не замурлыкал.
Это было совершенно не похоже на моего маленького друга. Я поискал на кухне, в ванной, залез под кровать, заглянул под комод, в шифоньер. Присев на кровать, Вита терпеливо ждала, пока я решу свои проблемы.
Но где кот? Неужели я не заметил, как Лу выбежал на площадку? Нет-нет, он очень боится ходить туда, после того, как впервые услышал лай соседской овчарки. Что еще остается? Балкон!
По телу пробежался зловещий холодок, и я бросился к открытой двери злополучного балкона. Там никого не было. Я почувствовал, как у меня подкосились ноги, а в глазах предательски помутнело от внезапной мысли, пришедшей мне в голову. Я медленно подошел к перилам и посмотрел вниз.
Тускло светили фонари. Вначале я видел лишь белое покрывало снега, темные пятна голых кустов и мусора, но вскоре различил едва заметное движение справа, прямо под моим балконом. Белый пушистый комок лежал на покрытом коркой льда асфальте и отчаянно мяукал.
– Боже мой, Луцик, – пробормотал я и, успев лишь обуться, стремглав бросился из квартиры наружу, под балкон, где лежал мой маленький глупый питомец.
Луций кашлял, и изо рта у него шла красноватая слюна.
– Лу, Лу, – шептал я как в бреду, поднимая его со снега и нежно прижимая к себе. – Как так получилось?.. Какая же я сволочь!
Удерживая слезы только, чтобы их не увидела Вита, я принес его домой и уложил на кровать. Виталина побледнела как полотно, когда увидела перебитого котенка. Она переживала вместе со мной, хотя первый раз в жизни видела моего питомца. Пытаясь быть как можно более осторожными, мы осмотрели его на предмет повреждений. К счастью, у него не было никаких открытых ран, однако при ходьбе он заметно хромал.
Было уже довольно поздно, когда моя гостья взяла тетрадки и удалилась к себе домой. Не могу сказать с полной уверенностью, входил ли секс в ее намерения, однако после всего произошедшего, о нем и речи быть не могло. Что бы там не готовила для меня судьба, в ту ночь свою кровать я делил не с Витой, а с Луциком.
На следующий день я отнес животное к ветеринару. Специалист тщательно обследовал его и сказал, что у Лу сильный ушиб передней левой лапы, а также незначительное повреждение внутренних органов. По мнению врача ничего серьезного в этом не было, и при правильном уходе котенок должен быстро поправиться. Я немного успокоился.
Первые дни Луцика приходилось кормить с пипетки. Нужно было постоянно следить за ним, потому что непоседливый котенок так и норовил покинуть специально приготовленное для него место, в то время как ему полагался полный покой.
Я не ходил на учебу несколько дней и пропустил важный коллоквиум по физиологии. Но мне было все равно. В те дни для меня существовал только маленький Лу, которого я просто обязан был поднять на ноги. Вернее, на лапы. Я старался изо всех сил, следовал всем правилам и записывал свои наблюдения в дневник. Получилось так, что на некоторое время подарок Веры вытеснил ее саму с этих страниц.
Вита, по идее, должна была занести мне тетради или хотя бы поинтересоваться по телефону о том, когда я собираюсь показаться на учебе, и как здоровье моего питомца. Но она не появлялась. Что-то было странное и непонятное для меня в поведении этой девушки. Во всем она поступала как-то нелогично, и я, вероятно, поспешил в тот вечер с выводами о ее намерениях. Котенок невольно помог мне избавиться от иллюзий.
Но все же у меня оставались сомнения.
Прошло еще три недели. Февраль подходил к концу, а это означало только одно – очень скоро мне исполнится девятнадцать лет. Решение о том, как отметить это событие, я принял довольно просто – рассудил логически.
У меня не было друзей, настоящих друзей, кого бы я мог пригласить к себе. Те, с кем я учился в институте, с трудом тянули на товарищей. Денис мне до сих пор был неприятен, и я не хотел бы видеть его на моем празднике. Что касается Толика… Скажем так, простые домашние радости вряд ли являлись его любимым времяпровождением, а отмечать свое девятнадцатилетие в каком-нибудь кафе или клубе мне не позволяли средства. Потому я решил никого не приглашать и справить праздник скромно, только с родителями.
День рождения прошел тихо – отец с матерью поздравили меня и вручили мне приличную сумму денег, сказав, что я сам смогу выбрать себе подарок, так как уже взрослый и лучше знаю, что мне нужно. Не осталась в стороне и бабушка, тепло обняв, она расцеловала меня, пожелала слушаться родителей, хорошо учиться и побольше кушать (ей почему-то вечно кажется, что я слишком худой). Несмотря на свое слабое здоровье, она связала мне шерстяные носки и варежки. Искренние теплые слова моих близких глубоко тронули меня. Во всей кутерьме с Верой, Выкидышами и Витой я совсем о них позабыл.
Почему-то весь праздник я ждал, что появится Вита. Ведь она знает, где живут мои родители. И уж наверняка в курсе, что у меня день рождения. Но она так и не появилась, отчего я немного взгрустнул. Все же мне хотелось, чтобы рядом со мной была девушка, которую я мог бы назвать своей и с гордостью, а не как в последний раз, краснея от стыда, представить родителям. Вероятно, я просто устал от одиночества и хотел определенного постоянства.
Наконец, когда я уже больше не мог вместить в себя ни одну ложку салата или чашку чая, наступило время прощаться. Нагрузив меня всякими вкусностями с праздничного стола, родители проводили меня до остановки.
Пока я ехал в маршрутке по вечерним улицам родного города, на меня снова нашла грусть. На этот раз от того, что мне предстоит вернуться в холодную темную квартиру. После теплого приема и любви предков мне не хотелось провести еще одну ночь в одиночестве. Но поворачивать назад было поздно – я уже подъезжал к своему дому.
В подъезде на всех этажах кто-то ввинтил новые лампочки, в свете которых отчетливо читались настенные произведения местных аборигенов. Одно из них меня даже позабавило. На стене между вторым и третьим этажами красовалась надпись неизвестного классика: «Серый черт». Пресловутый Сергей, впрочем, не остался в долгу, потому что дальше он нацарапал «Леха манда». Алексей, видимо, не потерпел такого положения дел и еще дальше поставил прежнюю надпись. Сергей же стоял на своем. И битва титанов продолжалась до тех пор, пока хватало стены. В результате победила «манда».