- Да? И что это за обстоятельства, Бер?
- Во-первых, недобросовестность старика Ванхарта. Он так небрежно переводил таблицы из Несского некрополя, что наделал в них грубейших ошибок. Например, старый умник не обратил внимания на то, что Старшие руны архаического типа "А" можно читать не только слева направо, но и наоборот, справа налево. А еще он не задумался над возможными вариантами перевода слова manahurt и перепутал слово eiven - "одиннадцать" со словом esven - "семь". Когда-то я, еще студентом, читал "Раберранские хроники" в переводах Ванхарта - их изучение с недавних пор обязательно входит в программу подготовки магов-скриптологов. Тогда я не обратил внимания на все эти небрежности, а они оказались необычайно существенными, Йенс. А во-вторых, ты не учел связи, которая существует между духами "Авра", некромантией и землей из цветочного горшка.
- И что это тебе дало, не поделишься?
- Знаешь, что касаемо ошибок Ванхарта, я бы сам не догадался, наверное, никогда. Тут я обязан своим прозрением моему грифону Фесу, большому любителю отгадывать всяческие головоломки. Я не великий знаток древневанагримского языка, но азы мне знакомы. Итак, Старшие руны можно читать в любом порядке. Справа налева, слева направо, сверху вниз и наоборот. Надпись архаическим письмом "А" даже может читаться в четной или нечетной последовательности - слово может записываться, например, восемью рунами, но читать следует только руны 1-3-5-7 или 2-4-6-8. Забавно, не так ли? Это зависело лишь от назначения текста: обычные тексты читались, как правило, слева направо, а вот сакральные, предназначенные только для посвященных - сверху вниз или справа налево. Поэтому я прочел название артефакта наоборот.
- Да, Aro Afieh, - де Кейзер улыбнулся. - На древневанагримском это значит "Изыди, скверна!" Прекрасно, Бер.
- Я долго не мог понять, что мне дает такая игра слов, пока не приехал в Цос. Я говорю о памятнике королю Ольварду Второму. В руках каменный король держит оружие - чекан, на котором высечены странные знаки. Скульптор был парнем старательным и воспроизвел облик короля во всех мелочах. Так вот, точную копию такого чекана с теми же знаками я купил у одного знакомого кузнеца как раз перед началом всех этих событий. Купил для самозащиты. Возможно, это даже не копия, а тот самый боевой молоток, который был у Ольварда, когда он выиграл битву на реке Салтер. Иероглифы на чекане - те же стилизованные Старшие руны, но весьма необычного начертания. Хотя не настолько необычного, чтобы их нельзя было прочитать.
- И что же написано на твоем чекане? - не выдержал де Кейзер.
- Взгляни сам. Та же самая формула "Aro Afieh" А поскольку чекан сделан из метеоритного железа с добавкой цизанского сплава, оружие из которого считается самым эффективным против магов или нечистой силы - вывод напрашивается один: кому могло принадлежать такое оружие? Только магу, - Бере сделал паузу, - а если еще точнее, магессе ордена Гедрахт.
- Очень, очень интересно, - сказал де Кейзер. -А почему не магу Мантэ?
- Потому что под скверной понимается инцест. Когда я сказал эту фразу духу, охраняющему вход в портал, он ответил мне "Mantei ra afi no sah Gedraht avoy". Перевод нужен?
- Скверна в Мантэ, а не в пути Гедрахт, - де Кейзер отпил глоток вина. - Звучит красиво, но я с этим не согласен.
- Я отсюда вижу, что трость в твоих руках - тот же древний клевец. Я давно обратил на это внимание. И это цизанский сплав, его ни с чем не перепутаешь. Его уникальное розовое сияние заметно даже при таком освещении.
- Ну и что? - де Кейзер усмехнулся. - Я купил эту трость много лет назад. Так же, как и ты. Хорошее оружие, если надо проломить череп, - тут начальник разведки наклонился в сторону Бере, - твоему врагу!
В гостиную вошла Осса с подносом, на котором красовалась бутылка ару-кадари, два бокала и фрукты в вазе. Де Кейзер сам откупорил бутылку, налил себе и Бере и поднял свой бокал.
- Пей смело, - сказал он. - Отравить тебя было бы слишком просто. Ты будешь осужден за убийство Роланда Вара Вестерика, использование патриума, некромантию и государственную измену и казнен публично, с предварительным лишением всех привилегий и званий. Скорее всего, четвертован с предварительным ослеплением и кастрацией. Редкая казнь, но весьма эффектное зрелище. В таком удовольствии я себе не откажу.
- Не сомневаюсь. Итак, о чем мы? Ах да, о моем преступлении. О Вестерике. Я даже знаю, как и когда он был убит, Йенс. И за что. Бедняга совершил роковую ошибку. Он заинтересовался несскими таблицами. Теми четырьмя забытыми табличками, которые случайно попали в Турейский университет и которые Ванхарт не смог, а точнее, а не захотел перевести. Он так этого не хотел, что на протяжении многих лет, до самой смерти, искусно симулировал сумасшествие. Почему он это делал? Да потому что Ванхарт сделал, скажем так, слишком вольный перевод. Тот перевод, который от него ждали. Король Отал наградил его с истинно королевской щедростью, и старик не хотел лишаться привилегий и наград. Четыре последние таблички противоречили тому, что сочинил Ванхарт, грозили разрушить его благополучие. И Ванхарт не стал своими руками плести для себя удавку, потому и сказался ненормальным. Пятьдесят лет копии текстов лежали в его доме, пока не попали в университет. Интерес к ним проявлял только старый зануда Бенедиктус Григген - ну хотел добрый старик сделать хоть что-то для покойного друга и учителя. Но в библиотеке были лишь копии с табличек. А где оригиналы? И старик пытается это узнать. А оригиналы оказались в Турейском университете и хранились в фондах, работал с которыми как раз наш друг Вестерик. Я ведь верно говорю, господин герцог-кровосмеситель?
- Тон, - сказал де Кейзер, - следи за тоном, Беренсон. Впрочем, терять тебе все равно нечего.
- Именно, Йенс. И вот тут начинается самое интересное. Бенедиктус просит свою внучку Анжелис написать письмо в Туре - видимо, он хотел получить оригиналы несских таблиц, чтобы сравнить их с копиями. Получива письмо из столицы, Вестерик узнал, что сам Григген, великий Бенедиктус Григген, занимается переводами несских хроник. И у него появляется идея, которая, как он считал, поможет ему наконец-то заявить о себе и вырваться из Туре, из этого захолустья, которое он считал недостойным своей персоны. Он начинает играть с Бенедиктусом в игру "сделай за меня". Пишет ему свои "переводы", а взамен получает исправленные, сделанные рукой Григгена. Роланд Вар Вестерик был совсем не такой гений, каким его мне пытались представить. Обычный золотой ребенок, которого нужно было хорошо пристроить. Я читал доклад Вестерика, который мэтр Ван Затц поручил мне.... Отредактировать. Переводы цитат из философских трактатов Ранней эпохи, которые Вестерик вставил в доклад, совершенно безграмотные - я намеренно оставил их без редакции. Если он наделал столько ошибок в сравнительно несложных переводах, как он мог перевести несские таблицы, написанные архаичным языком девятого века?
Когда все тексты были переведены, Вестерик издал их под своим именем. Естественно, что Григген узнал об этом и был в ужасе. Он был старым наивным чудаком, но даже он понял, что его переводы, украденные и изданные бессовестным провинциальным плагиатором, могут стать настоящей бомбой, заложенной под официальную историю правящей династии и государства. Он тут же попросил отставку и вынудил Анжелис сделать то же самое. А потом страх, в котором жил Бенедиктус Григген, сделал свое дело - этот страх убил профессора. Я подозреваю, что Бенедиктус мог догадываться, что им заинтересовались весьма опасные люди, но не могу этого доказать. Разве только могу вспомнить слова умирающего профессора, сказанные внучке: "Они не должны узнать. Никто не должен знать". Кого он называл "они"? Видимо, тебя и твоих прислужников, Йенс. Впрочем, неважно. Перед смертью Бенедиктус сжег свою шифрованную записную книжку с текстами переводов, и лишь один листок я потом нашел - Анжелис сохранила его. По счастливому совпадению на этом листке был короткий фрагмент, где упоминался никому не известный артефакт под названием Хейфа ор.