Вдоль трассы зажглись фонари; Робин доела шоколадку и процитировала:
– «Покоится она в священном месте».
Выпустив дым, Страйк фыркнул:
– Типичная экстрасенсова фигня.
– Ты так считаешь?
– Да, черт возьми, я так считаю! – бросил Страйк. – Очень удобно сыпать мистическими штампами из кроссвордов. И хватит меня лечить.
– Ладно, не сердись. Это просто мысли вслух.
– Любое место при желании можно прозвать «священным». Взять хотя бы Кларкенуэлл, где она пропала, – да там каждый клочок земли связан с религиозными событиями. С монашеством и так далее. Тебе известно, где проживал Деннис Крид в семьдесят четвертом году?
– Ну говори.
– В Парадиз-парке, Ислингтон, – объявил Страйк.
– Вот оно что, – сказала Робин. – По-твоему, ясновидящая действительно знала, кем была мать Анны?
– Надумай я изображать экстрасенса – не сомневайся: первым делом погуглил бы имя нового клиента. Но вполне возможно, это был профессиональный прием, нацеленный на утешение, как и сказала нам Анна. Намек на достойные похороны. Как ни ужасен был конец Марго Бамборо, он теперь овеян святостью места, где лежат ее останки. Крид, между прочим, признался, что разбрасывал обломки костей прямо в Парадиз-парке. Швырял на цветочные клумбы и затаптывал.
Хотя в автомобиле по-прежнему было душно, у Робин по спине пробежал внезапный холодок.
– Упыри поганые! – вырвалось у Страйка.
– Кто?
– Медиумы, ясновидящие, все эти продажные твари… пьют людскую кровь.
– Неужели ты считаешь, что ни один из них не верит в то, что делает? Не верит, что получает вести из потустороннего мира?
– Я считаю, что в мире полно психов и чем меньше мы будем вознаграждать их за психоз, тем лучше для всех нас.
У Страйка в кармане зазвонил телефон.
– Корморан Страйк слушает.
– Да, алло… это Анна Фиппс. Тут рядом со мной Ким.
Страйк включил громкую связь.
– Надеюсь, вы нас хорошо слышите, – сказал он в трубку, перекрывая шум и грохот «лендровера». – Мы еще в пути.
– Да, шум довольно сильный.
– Я приторможу, – сказала Робин и мягко свернула в асфальтированный «карман».
– Вот, так лучше, – подтвердила Анна, и Робин выключила двигатель. – Знаете, мы с Ким посоветовались и решили все же воспользоваться вашими услугами.
Робин захлестнуло волнение.
– Отлично, – сказал Страйк. – В меру своих сил будем очень рады помочь.
– Но есть одно условие. – К разговору подключилась Ким. – Вследствие психологических и, не скрою, финансовых причин мы бы хотели установить крайний срок расследования. Если полиция не справилась с этим делом за сорок лет, то, может статься, вы будете вести розыск еще сорок лет и ни к чему не придете.
– Это не исключено, – согласился Страйк. – Итак, какие будут предложения?
– Мы считаем, один год. – Анна занервничала. – А вы… как по-вашему, это реальный срок?
– На вашем месте я бы предложил то же самое, – сказал Страйк. – Если честно, ранее чем за двенадцать месяцев мы вряд ли управимся.
– Вам от меня больше ничего не нужно, чтобы приступить к делу? – Анна еще сильнее разволновалась, но и воспрянула духом.
– Я подумаю и непременно сообщу. – Страйк держал наготове блокнот. – Но по-видимому, целесообразно будет побеседовать с вашим отцом и Синтией.
На другом конце повисла мертвая тишина. Страйк и Робин переглянулись.
– Из этого наверняка ничего не выйдет, – заговорила Анна. – Прошу прощения, но если отец узнает, что я затеяла, он мне этого не простит.
– А Синтия?
– Дело в том, – раздался голос Ким, – что отец Анны в последнее время хворает. В той семье Синтия более уравновешенна, однако сейчас она не сделает ни единого шага вопреки воле Роя.
– Нет проблем, – заверил ее Страйк и, повернувшись к Робин, вздернул брови. – Наша первоочередная задача – получить доступ к полицейскому досье. В ближайшее время я направлю вам по электронной почте бланк нашего стандартного договора. Попрошу вас его распечатать, подписать и отправить на наш адрес, тогда мы сможем начать.