Прошло чуть меньше четверти часа, и одна из лопат ударила по гробу Ребекки Хассетт. Могильщики приподняли лопатами сосновый ящик, обвязали его веревками, чтобы вытащить на поверхность.
Майк вернулся к могиле, немного посидел у гроба на корточках, не произнеся ни слова, потом велел могильщикам погрузить гроб в фургон.
Водитель уже стоял у открытой задней дверцы фургона.
— А ты не хочешь вскрыть его прямо здесь? Убедиться, что в гробу тот, кто нам нужен? — спросила я.
— Все, чего я хочу, это увезти ее отсюда, пока не появились зеваки, — ответил Майк.
— Ладно, тут я на твоей стороне.
Мы медленно доехали следом за фургончиком до угла соседнего участка, Майк притормозил на перекрестке, и тут я краем глаза заметила, как справа от меня шевельнулось что-то темное. Я повернула голову и увидела богато изукрашенное надгробие с барельефом — на нем была изображена мать, оплакивающая свое дитя.
Налетевший порыв ветра подбросил вверх полу темного плаща, в который был одет прятавшийся за надгробием человек.
— Взгляни туда, Майк. По-моему, это тот мужчина, которого ты пытался догнать.
Майк затормозил, распахнул дверцу, собираясь снова пуститься в погоню.
— Не надо, — сказала я. — Твоя нога…
Он отмахнулся от меня и выскочил на дорогу.
Из-за старого гранитного надгробия показалась голова.
— Это никакой не мужчина, — сказал Майк и остановился, тут-то я и нагнала его. — Это Триш Квиллиан.
Фигура в черном метнулась к деревьям и стремглав понеслась по лабиринту зарослей. Вскоре мы потеряли ее из виду.
— У нее, похоже, окончательно крышу снесло, — сказал Майк. — Уверен, это она дожидалась нас у могилы Бекс. И мне очень хотелось бы узнать зачем.
Войдя в зал, где производили вскрытия, я ощутила кислый запашок.
— Перестань морщить нос, Алекс. Это всего-навсего запах, — сказал Джерри Дженко. Как и большинство полицейских патологоанатомов, он за годы работы пережег все свои обонятельные нервы.
— Ну что, готова? — спросил Майк.
В аутопсии мне не нравится все — само это зрелище, звуки, которые его сопровождают, и мои неотвязные размышления о том, как отнесся бы к подобного рода исследованию покойник.
— Я тут оставаться не собираюсь, — ответила я.
Иногда важно видеть все происходящее своими глазами. В эксгумации я никогда еще не участвовала, но знала: у Баттальи могут возникнуть вопросы, на которые мне придется отвечать. Значит, я, вообще говоря, должна бы остаться здесь, чтобы быть в курсе.
Дженко чуть подвинулся, освобождая мне место рядом с собой.
— Тело хорошо сохранилось, — сказал он. — Это результат бальзамирования, ну и просто удачи.
Я посмотрела на останки Ребекки Хассетт. Кожа ее казалась резиновой. Густые черные волосы комками лежали вокруг лица, приобретшего зеленоватый оттенок. Когда-то полные жизни глаза были закрыты. Мне хотелось отвести взгляд, но я смотрела на нее, и в голове моей мелькали картины ее прежней жизни.
Одежда Ребекки выглядела ничуть не лучше. Черная вязаная кофта и плиссированная юбка были сплошь в дырах. На шее висела серебряная цепочка с нательным крестиком, а рядом с Ребеккой лежала потертая плюшевая игрушка.
— Жизненно важные органы были инвентаризованы? — спросила я.
— Как раз с ними и связан первый признак того, что к делу отнеслись не очень серьезно, — ответил Дженко. — Я обшарил все архивы в поисках записи о том, что наш док сохранил эти органы. И ничего не нашел. Дотошный врач непременно поместил бы подъязычную кость, трахею и большую часть шеи в формалин. Однако в наших хранилищах их нет.
— А другие органы?
Дженко отвел меня к двери.
— Подожди в коридоре, пока мы все подготовим. В полости ее тела находится какой-то пакет — скорее всего, обычный зеленый пластиковый мешок для мусора. Думаю, в нем мы и найдем все другие органы.
Мы с Майком минут пятнадцать прогуливались по коридору, пока Дженко готовил все необходимое для дальнейшей работы. Когда он приступил к ней, Майк вернулся в прозекторскую и встал в изножье стола. Я ожидала результатов в кабинете, расположенном дальше по коридору.
Закончив повторное исследование тела, Дженко послал за мной своего ассистента. Я подошла к нему и Майку, когда из прозекторской уже вывозили тележку с телом девушки.
— Картина довольно ясная, — сказал Дженко. — Я согласен с тем, что ее задушили голыми руками. Никакая лигатура определенно использована не была.
— Ничего, похожего на ленту? — спросил Майк.
— Нет. Ни единого следа сзади на шее не осталось, — ответил Дженко. — Шею я изучил досконально. Теперь займусь ее органами — на случай, если что-то упустили.