Глотая соленые слезы, она горячо меня благодарила. Она сказала, помимо прочего, что я – настоящий дзен-мастер, и она понимает, что удостоилась небывалой чести: быть отпяленной столь благородным и мудрым мужчиной. Меня поразила подобная мудрость в существе столь прекрасном и юном, и я сказал, что, когда я вернусь из своей героической экспедиции, я, может быть, снова закину ей палку. Она рассмеялась и вытерла слезки.
Верхний этаж; открытая планировка офисов. Нас встречают радушные Улла и Мулла. Улла – заместитель директора по административно-хозяйственной части, проще сказать, завхоз. Мулла – тоже какой-то там зам. В холодильнике пива нет. Пьем заграничный кофе. Вообще-то я кофе не пью. Меня от него трясет. Они извиняются, что не знали о нашем приезде. На что мы отвечаем в том смысле, что ладно, ребята, не парьтесь. Все хорошо. Время – почти шесть вечера. Мулла отменяет какую-то встречу – кажется, он собирался сегодня играть в сквош с приятелями. Они приглашают нас пообедать в каком-то местном ресторанчике. Мы, в общем, не против. Улле где-то за тридцать, у нее потрясающая фигура и очень славная улыбка, такая открытая, теплая и дружелюбная.
Когда я вернулся обратно в офис, Билл как раз извергал поток пенной спермы на бесстрастно-нордическое лицо привлекательной дамы-завхоза. Она смиренно ему улыбалась, а на ее светлых ресницах искрилась сперма. Мне это напомнило фотографии великого Мэна Рея. Гимпо терзал свой член в неистовых онанистических пароксизмах: рука – смазанное пятно, глаза выпучены, морда красная. Он взвизгнул, словно свежекастрированный поросенок – сперма выстрелила автоматной очередью и разбила ближайшую лампочку. Предварительное знакомство состоялось. Улла, завхоз, говорит, что теперь надо выпить. Хорошая мысль.
Мулла чуть-чуть помоложе. Стройный, подтянутый, космополитичный и, на мой скромный взгляд, малость педиковатый. Вроде бы все в порядке: они принимают нас за тех, кто мы есть.
– А кто вы есть? – Голос.
Мы пошли в местный бар, «У Оскара», где Улла устроила нам грандиозное дружески-водочное угощение.
Ресторан называется «У Оскара». Мы там единственные посетители в этот унылый вечер, в понедельник. Меню: сплошная постмодернистская гадость. Человек приезжает в Хельсинки, идет в ресторан с тем расчетом, что ему там предложат чего-нибудь финского, традиционного. А что ему предлагают? Поддельную кухню луизианских болот: суп из стручков бамии, черную фасоль, пирог с раковым мясом и все такое. Но все равно делать нечего. Выбираем, чего заказать из жрачки. Ну, и выпить, естественно: водка, пиво, вино.
Интересно, а почему «У Оскара»? В честь Оскала Уайльда? Оскар – не самое распространенное финское имя, и ни каджунское тоже, если принять во внимание луизианские блюда в меню. В зале играет музыка: «Doors». Большой Джим бормочет что-то насчет прорваться насквозь, на другую сторону. Да, «Дорзы», они такие: сколько бы ты ни твердил себе, что ты их ненавидишь, они все равно продолжают упорно держаться в твоей личной Лучшей Десятке рок-групп всех времен и народов.
А наши с Z души просят «Иммигрантской песни» Led Zeppelin, так что мы забираемся с ногами на стулья и самозабвенное поем рискуя сорвать голос:
– «Они пришли из страны льда и снега, под полуночным солнцем, под песню горячих ключей». – Исполнение завершается истошным воплем, классическим выкриком Роберта Планта.
Разумеется, мы рассказываем Улле и Мулле про цель и смысл нашего паломничества на Север, про звезду, что указывает нам путь, про младенца Иисуса; про Будду, который сидит у себя под деревом, про наши дзенские палки и про икону Элвиса. И тут до меня вдруг доходит, что у нас есть проблема, вернее, пока еще нет, но будет: в моем представлении мы действительно едем на Северный полюс, но Z все повторяет, что мы прибьем нашу икону Элвиса к дереву и сфотографируемся перед ней – трое бесстрашных парней, устремленных на Север. Он даже шутит, что можно вообще никуда не ехать: провести пять дней в Хельсинки, а потом сделать вид, что мы были на Северном полюсе… великая сила воображения и все такое.
Что-то я не врубаюсь. Мы же договорились, что вечером мы выезжаем в Рованиеми. Мы и билеты уже купили. Ну а дальше все просто. Завтра утром мы прибываем в столицу Лапландии, берем в прокате машину и едем на север, на север, на север – до самого Северного-Ледовитого океана. Океан уже должен замерзнуть, а бензина у нас – полный бак, и мы едем дальше. По замерзшему океану. У Гимпо есть компас, так что мы не собьемся с пути. И будем ехать, пока хватит бензина. А когда он закончится, бросим машину и пойдем пешком. Мы будем идти, и идти, и идти – пока не умрем.