Переговоры были трудные и мучительные по своему драматизму. С пьяным Рябых разговаривать, что с глухим или со стеной. Прошло с полчаса, пока не удалось добиться того, что Рябых отошел от ребенка. Всего на пару шагов. Не прекращая переговоров, не делая резких движений, по миллиметру он и участковый приближались к Рябых, оттесняя его от заложника. Надеялись произвести задержание без силового воздействия, лишь за счет психологической работы.
Однако, когда уже казалось, что Рябых в руках милиции, тот вдруг рванулся вперед, намериваясь снова завладеть ребенком. Наперерез ему бросился участковый Титов. Но Рябых сбил участкового с ног, выхватил нож и со словами: «Смерть ментам!» — попытался нанести им удары в грудь поверженного участкового.
Прикрывая подчиненного, он, Алелин, бросился на Рябых, и удары ножа, предназначавшиеся Титову, достались ему. Попытался блокировать. Частично удалось, не пропустил нож до жизненно важных органов тела, но резаных ран на руках не избежал.
Продолжая отбиваться руками от Рябых, успел дать команду членам оперативной группы, чтобы забрали ребенка и этой комнаты. И когда ребенок был удален, приказал открыть огонь на поражение. Сам-то оказался на месте происшествия без оружия. Его табельный «макаров» мирно покоился в ячейке оружейного сейфа. И брать его, когда спешили на место происшествия, было некогда. Каждая минута была дорога.
Рябых был застрелен.
Прокуратура округа, рассмотрев материалы дела, пришла к выводу, что оружие в сложившейся ситуации применялось правомерно, уголовное преследование в отношении сотрудников милиции и его самого ими было прекращено. А в декабре того же 1996 года по представлению начальника УВД области его наградили орденом Мужества».
«Да, было время! — переходя от воспоминаний к действительности, подумал Алелин. — Интересно, а теперь смог бы вот так же броситься с голыми руками на защиту подчиненного? — задал сам себе вопрос. — Конечно, смог! — мысленно ответил после раздумий. — Да, смог бы!»
Пора было идти домой. Щелкнул клавишей дистанционного пульта, выключая цветной телевизор. Теплой водой из пластиковой бутылки полил огромнейшую розу, росшую в деревянной кадке и занимавшую добрую четверть кабинета.
Оперативный дежурный удивленно проводил глазами начальника отдела, молча покидавшего подразделение среди ночи: «Раньше обязательно, хоть на минуту, но заскакивал в дежурку, интересовался, что, да как, а сегодня ритуал нарушил»!
13 МАРТА. УТРО
На следующий день, тринадцатого марта, старший следователь Паромов на работу пришел пораньше: требовалось подготовить документы в ИВС на выдачу конвою ОМ-7 УВД города Курска задержанных по подозрению в совершении преступления и содержащихся в ИВС Апыхтина и Злобина.
Следственная работа состояла не только из допросов, опознаний, очных ставок, выемок, обысков, осмотров, то есть, прямых следственных действий, но и огромного количества второстепенной писанины. Составления справок, запросов, требований. И на эту второстепенную писанину, порой, время уходило намного больше, чем на сами следственные действия. Вот и поспешал Паромов, чтобы подготовить всевозможные запросы, да и постановления как на задержание подозреваемого Нехороших, так и на обыск в его квартире и в гараже. Однако, как не спешил, но обогнать начальника отдела не смог: тот уже находился в дежурной части и изучал собранные за прошедшие сутки материалы.
— Что-то рановато, — увидев Паромова, пошутил Алелин, — наверное, супруга из дома гонит?
— Думает, глупая, — в тон ему ответил следователь, — что чем больше буду работать, то тем больше станут платить! Никак не поймет, что наша зарплата от количества рабочего времени не зависит…
— Вот именно! — засмеялся Алелин. — Но все равно рановато. Мог бы еще чуток подремать. Живешь же рядом с отделом. Идти — пара минут…
— А я пример с начальства беру, — отшутился старший следователь. — Но и тут, вижу, промашка вышла. Обогнали вы меня.